Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterСвятитель Феофан Затворник. Толкование на послание святого апостола Павла к Ефесянам
Стих 8. Бесте 6о иногда тма, ныне же свет о Господе: якоже чада света ходите.
«Потому так говорит об них, что они озарились Божественным светом» (Феодорит).
«Напоминает им о прежней жизни во грехе и заблуждениях языческих, говоря как бы: вспомните, что вы были и чем стали, — из тьмы — свет. Прежде вы и по догматам (по образу мыслей и верований), и по жизни были настоящая тьма, а ныне вы свет: и Бога истинного знаете, и дела света творите. Сбылось же так с вами не от вашей добродетели, а в Господе, то есть Божественною благодатию. Так не следует уже вам бывать причастниками сынов непокоривых, на которых грядет гнев Божий. Были некогда и вы таковы же, и были достойны за то гнева Божия, а ныне уже нет: не бегите опять во тьму» (Феофилакт, почти слово в слово из святого Златоуста).
Первоначально все крещаемые и миропомазуемые — или возложение рук принимавшие осязательно для себя и видимо для других исполнялись светом. Отчего и день крещения Господня, в который наиболее собиралось крещаемых, назван праздником светов. В самих крещаемых это сопровождалось совершенным внутренним обновлением, состоянием, в коем они чувствовали, что грех ими уже не обладает (Рим. 6, 12),— иначе — состоянием бесстрастия, которое им предлежало лишь хранить. Ныне мы не видим этого, крещаемые в младенчестве. Не можем, однако ж, не видеть, что из детей, входящих в самосознательный возраст, одни бывают мирного строя духа, а другие — бурного, то и другое в разных степенях. Это следствие сохранения или несохранения благодати святого крещения и миропомазания. И вообще ныне такой порядок, что благодать в начальных таинствах дается вся сполна; получившие ее тогда, по вере и силе Церкви, пришедши в возраст, принимают обязательства, условливающие общение благодати, и с этой минуты становятся тем, чем первые христиане (и вообще возрастные крещаемые) становились в самый час принятия таинств. Другая разность теперь та, что мы, вступая в сознательный возраст, находим в себе в большей или меньшей степени развившиеся страсти, несмотря на присутствие благодати: это дикорастущие сорные травы на поле, которого еще не касалась рука земледельца. Они и действие благодати Божией закрывают. Почему нам всегда предлежит труд борьбы со страстьми прежде, чем благодать Божия явится в силе. Когда страсти самодеятельно с помощшо той же присущей нам благодати бывают наконец побеждены, тогда благодать Духа просиявает. И достигший сего ощущает ее, и другие могут заметить ее. Тогда к таковому вполне приложимо: был тьма и стал свет,— стал то, что первоначально крещаемый и принимавший возложение рук Апостольских становился в этот самый час.
Механического в духовной жизни ничего нет. На какой бы степени духовного просветления ни стоял кто, всегда на нем лежит бдительно хранить и усердно делать. Как тогда, так и ныне для восприявших действо Духа неотложный есть закон, выраженный в следующем стихе:
Якоже чада света ходите. Чада света, то есть рожденные вновь благодатию Святого Духа, в Господе Иисусе Христе, по благоволению Бога Отца. Чада света — чада Бога, в Троице поклоняемого. Почему? — По причине Богоподобия, благодатию восставляемого в духе нашем. Ходить, как свойственно чадам света, есть ходить в Богоподобии, — являя в своем хождении, или в жизни, совершенства, или доброты Божий. Отрицательно определяет это святой Иоанн Богослов, в Ефесе же живший, так: рожденный от Бога греха не творит (1 Ин. 3, 9). И сам святой Павел в послании к Римлянам, по объяснении силы крещения, говорит: грех вами да не обладает... да не царствует грех в мертвеннем теле вашем... ветхий ваш человек распят в крещении; да упразднится тело греховное, яко ктому не работами вам греху... Теперь предлежит нам одно: ходить в обновлении жизни (Рим. 6, 14, 12, 6, 4). Таково состояние бесстрастных! — Но оно же есть состояние светлости духовной, по причине проявлений действенности Духа, или исполнения сердца Духом.— Почему далее, объясняя, в чем состоит это хождение яко чад света, Апостол указывает на плоды Духа.
Стих 9. Плод 6о духовный есть во всякой благостыни и правде и истине. Ответ на то, если б кто спросил: что значит ходить яко чада света? — Ходить в благостыне, правде и истине. Ибо так естественно ходят те, в коих обитает и действует Дух; а эти-то и суть чада света, рожденные от Бога, Который свет есть. Почему указать плоды Духа есть то же, что указать, как ходят чада света. Чада света суть рожденные от Духа и исполненные Духом. Где Дух, там жизнь в благостыне, правде и истине. Следовательно, кто чадо света, тот так, а не иначе ходит. Святой Златоуст говорит: «Объясняет здесь, что значит — ходить яко чада света, и говорит: во всякой благостыни — против гневливых и жестоких, — и правде — против любостяжательных,— и истине — против ложного удовольствия». Таким образом, по святому Златоусту, которому последуют Экумений и Феофилакт, благостыня, правда и истина, водворяясь в нас благодатию Святого Духа, изгоняют все страсти, или и водворяются под условием изгнания страстей, о которых доселе писал Апостол. Водворившись же, начинают и действовать вместо их: ибо они суть деятельные силы, а не покоящиеся свойства. Если же там, где прогнаны страсти, водворяются благостыня, правда и истина, то очевидно, что ими определяется состояние бесстрастия и чистоты. Что значат именно благостыня, правда и истина, может иной и иначе объяснить, нежели наши толковники, но того нельзя перетолковывать, что они внедряются вместо страстей и что сами обнимают всю светлую, богоподобную жизнь.
Что значит каждая из сих коренных добродетелей, — понятно из самого их названия. Благостыня обнимает всю любовь; правда — всякую правду, не допускающую ничего неправедного не только в деле и слове, но и в мысли. Любовь и правда — яснейшие представители богоподобия, ибо Бог любы есть и самая правда. — Что означает истина? — Поелику жить право и любовно нельзя без ведения истины, то можно разуметь под сим и ведение истины. Сие ведение — благодатное — освещает все пути жизни, указывая, что и как в каком случае делать должно, чтобы действовать благоугодно Богу. Но ничего нет неуместного — принять вместе с святым Златоустом, что здесь указывается на вкушение истинного блага в Господе в противоположность обманчивым чувственным удовольствиям. Приобщающиеся ко Господу вкушают, яко благ Господь, и удостоверяются, что в сем только вкушении и есть их истинное благо. Это удостоверение, при постоянном вкушении благ от Господа, и служит истинною и прочною поддержкою жизни духовной, не дающею замечать лишений, сопряженных с тою жизнию. Как потоком течет в сердце сладкое истинное благо от жизни по Богу, когда кто вкушает, сколько благ Господь.
Пускаясь в подробности, что есть благостыня, правда и истина, можно построить целую систему христианского нравоучения и представить полный светлый образ жизни сынов света. Желающий может поруководствоваться при сем тем, что в пространном катехизисе и в православном исповедании говорится в объяснение блаженств: блаженни алчущии и жаждущии правды, — блаженни милосгпивии, — и блаженни чистии сердцем. — Но святой Апостол хотел, кажется, обнять все сие и одним словом, говоря:
Стих 10. Искушающе, что есть благоугодно Богови.
Чада света ходят в благостыне, правде и истине,— искушая, тщательно доискиваясь и удостоверяясь, что именно в круге дел, подлежащих тем добродетелям как началам, благоугодно Богу,— и тому единственно следуя, а не тому, что хотелось бы их воле, вкусам и смышлениям. Ибо в области добра всякое добро только в своем месте, в свое время, в своей мере и в своем приложении есть истинное добро. Что вообще благоугодно Богу, то не трудно знать: в слове Божием все то подробно определено. Сказанное там верующий искренно принимает в совесть, которая, под действием благодати, с того времени становится просвещенным свыше руководителем в жизни и указателем воли Божией. Но и она общее тотчас указывает, а как определить подробности предлежащего доброго дела не всегда ясно указывает. Ибо бывают обстоятельства многочисленные и многосплетенные. Бог хочет, чтоб и здесь поступлено было по Его воле, а соприкосновенности дела не дают ясно видеть сию волю. Сыны света ревностию ревнуют попасть непременно на след воли Божией, как бы ни были запутаны случайности дела. И доискиваются того, и приступают к делу не иначе, как по удостоверении, что воля Божия есть, чтобы в предлежащем случае было поступлено именно так и так. Феодорит пишет: «Одарены вы разумом и прияли благодать Всесвягого Духа. Посему удобно можете распознавать благоугодное Богу». — Всегда ли попадают они на след воли Божией, — кто это скажет? Но то несомненно, что они доискиваются сего и действуют всегда по ясному сознанию благоугодности дела Богу. Но жизнь течет все в одном и том же духе, растет и опытность. Если в искусствах человеческих доходят до того, что всякого мастерского дела части умеют слаживать хорошо, в совершенстве, можно ли, чтобы Духом Божиим научаемые не доходили наконец до такого искусства в жизни, что бывают в состоянии точно определять — что, когда и в какой мере благоугодно Богу? В лицах, Духом Божиим водимых, обновляется наконец дух правый во утробах их. Сей правый дух и диктует всегда, что право пред Богом, и имеющий его непосредственно видит и сознает сие правое. — Это есть достоинство совершенных, в которых погашены страсти, обычно сбивающие нас с пути правого. Но для лиц, начавших только жизнь Богоугодную, или даже и в средину ее доспевших, кроме указаний совести, требуется совет опытных. Под их руководством созреет и свой дух правый, и руководимый сам поступит в руководители. Так я жизнь христианская истинная, друг-другоприимательна, как благодать и догмат.
Стих 11. И не приобщайтеся к делом неплодным пилы, паче же и обличайте.
Изобразил Апостол светлую жизнь бесстрастных, достигших совершенства, и указал норму их деятельности в делании всегда благоугодного Богу. Теперь поставляет пред лице тех, кои живут нерадиво, беспечно, в Богозабвении, в угоду лишь своим пожеланиям и в суетностях житейских, без мысли о спасении и без заботы о вечной участи, и говорит им: смотрите, не сделайтесь как-либо причастными делам такого рода. Не говорит: не делайте подобных дел, ибо для победивших страсти это излишне, когда они ненавидят всякий грех и все нечистое и Богу не угодное. Но говорит: не приобщайтеся, ибо можно, не делая худого сам, стать виновным в худобе другого чрез соучастие в делах его. Как? — Когда каким-либо образом обнаруживается согласие на худые дела других. Случаев к этому много. Последний предел, — если видишь, или слышишь, или знаешь, да молчишь. Его и берет во внимание Апостол и говорит: не молчи, а обличай.
Неужели всякий христианин так должен делать? Вникните в течение речи Апостола; она у него здесь обращается к победившим страсти, к совершенным, умеющим точно определять, что в каком случае благоугодно Богу. Таковые знают — когда как направить обличительную речь, чтоб она шла во благо другим. Обличение — нож; не умеющий действовать им может только наделать ран к горшему злу, а болячки или нароста не отрезать в уврачевание болящего. С этой стороны смотрит на сей предмет блаженный Иероним: «Обличить других есть дело большой важности. Его достойно может совершать лишь тот, к кому неприложим следующий упрек: лицемере, изми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего (Лк. 6, 42). Так пророки, не запятнанные никакою нечистотою грехов и имея неоскверненную совесть, могли обличать других согрешающих. Из сего следует, что обличать может тот, кто сам в себе не обличается (совестию)». Это может идти только к совершенным христианам, о коих и речь у Апостола.
Но и всякий может — не соглашаться с делающим нехорошо, не одобрять его, даже и в шутку не говорить снисходительно о худом; и одною миною можно много сказать. Общедоступное же обличение других есть обличение светом дел. Удаляющийся делом показывает, что не одобряет того, от чего удаляется. Отчего жизнь совершенно богобоязненных всегда есть обличение нечестивых и грешных. Надо твердо стоять в христианских правилах жизни и, светя тем в окружающей мрачности дел, обличать их. Фотий у Экумения говорит: «Обличайте, говорит, образом своей жизни. Не говорю: обличайте их, перечисляя их дела, укоряя за них, ибо знаю, что ревнители чистоты считают осквернением одно воспоминание об них. Между тем, как они не меньше (слов) будут обличены, когда дела ваши будут блистать добродетелями. Дела их светом жизни вашей обличатся, откроются и обнаружатся. Обнаруженные — осветятся и на лучшее преложатся и претворятся. Обнаружение вашею жизнию срамоты их дел приведет их в сознание и самоосуждение, а это есть начало обращения и исправления». — Таким образом светлая жизнь христиан молча доводит неисправных до того, до чего доводить их назначается обличительное слово совершенных.
Стих 12. Бываемая бо отай от них срамно есть и глаголати.
Мысль видна, но чего ради она вставлена здесь, не видно. Как будто святой Павел различает дела неплодные тьмы от того, что бывает отай от них. И первые, говорит, обличайте, а второе так дурно, что срамно и говорить о том. И выходит, будто о том и говорить нечего; то дела самообличенные, когда с ними прячутся даже от тех, кои только и делают, что бесплодные Дела тьмы. Неплодные дела тьмы, в таком случае, будут означать ходячую жизнь нечестивых и грешников,— жизнь суетную, чувственную, небогобоязненную, не имеющую в уме смерти и суда, — которой непотребства и пагубности не сознают сплетшиеся течением дел ее. Апостол говорит, постарайтесь изобличить этой-то жизни непотребство и пагубность, а речью о тех срамотах, что делаются тайно, нечего язык сквернить. Обличение их уже есть, и оно еще сильнее станет, когда обличение первых произведет свое действие.
Или так: неплодные дела живущих в суете и бесстрашии нe всегда бывают на вид слишком укорны. Это может связывать язык обличителя из снисхождения, как говорится, к немощам людским. Апостол говорит: не смотри на эту будто терпимую внешность, за нею кроются такие дела, о которых и говорить срамно; потому обличай их нещадно.
Но если разуметь обличение делами и жизнию, то прямее будет видно, почему сказал это святой Павел. Обличайте их светом жизни вашей, потому что, стань обличать их словом, осквернишь язык, ибо дела их крайне срамны. Святой Иоанн Дамаскин пишет: «Не одно и то же, говорит, обличать словом, как и делами. Словом срамно и говорить о том, что они делают: они и сами от стыда скрывают то. Но если мы будем светом и возможем обнаружить тьму (их дел) противоположностию светлой жизни, то такое обличение будет самое лучшее». Эту же мысль высказал и Фотий, как видели.
Стих 13. Вся же обличаемая, от света являются; все 6о являемое, свет есть.
Место темновато. Кажется, святой Павел хотел сказать, как пробуждается совесть у грешников и нечестивых чрез обличение. Дела их темны, совесть у них помрачилась, и никто из них не видит, как срамно и пагубно так жить, как они живут. Когда же, говорит, вы своею светлою, бесстрастною жизнию и своим словом обличите их, обнаружится вся срамота такой их жизни, совесть у них самих пробудится и в свою очередь станет их обличать. Так жизнь их срамная будет видна во всей своей наготе для всех. Свет воссиял в этой тьме, и все в ней скрывавшееся осветится. Подобное сему писал он к Филиппийцам: вся творите без роптания и размышления, да будете неповинны и цели, чада Божия непорочна посреде рода строптива и развращена, в нихже являетеся, яко светила в мире, слово животно придержаще (Флп. 2, 14—16). Жизнь совершенных христиан,— чистых и непорочных чад Божиих,— точно есть светило для грешного рода. Книг много, и слов много, и своего смысла у всякого достанет: чего недостает? — Уменья жить. Покажи, как жить, своею жизнию, и не нужно будет слова. Все ясно будет и без слова. Без жизни же и ясное слово темновато. При жизни — и слово сильнее. Указание на то, как слово разоблачает совесть, находим у святого Павла в описании порядка, какой надо держать в церковных собраниях, и именно относительно употребления дара языков. На языках, говорит, если нет в собрании понимающих их, не говорите, разве только будет кто, который мог бы переводить и истолковать речь вашу собранию. В противном случае лучше молчать. Ибо в церковном собрании все должно быть направлено ко взаимному всех назиданию. Говори всякий на понятном языке и понятною речью. — Положите, что вы собрались в церковь, и все начали говорить на языках. Войди в эту пору кто неразумный и неверный: слушая вас, не скажет ли, что вы с ума посошли. Но если вы будете говорить на понятном языке и понятною речью, то какой-нибудь невер или невежда, вошедши, обличается всеми и истязуется от всех. И сице тайная сердца его явлена бывают, и тако пад ниц, поклонится Богови, возвещая, яко воистинну Бог с вами есть (1 Кор. 14, 24—25). — Об этом образе раскрытия совести и явления тайных сердца говорит и в нашем месте святой Павел. Обличайте, говорит, их и словом, и противоположным образом жизни. Сим светом, от вас исходящим, осветятся нравы нечестивых и грешных, и нечистота и срамота их, не видные для живущих по ним, обнаружится и явною станет. Подобно тому, как предметы, сокрытые во тьме, когда падет на них свет, становятся явными от сего света, так и все неплодные дела тьмы, будучи обличаемы вашим словом и вашею противоположною жизнию, принимая на себя это освещение от вас, откроются и обнаружатся, яко непотребные, и будут сознаны таковыми от всех. Вот смысл слов: вся же обличаемая, от света являются. Далее: все бо являемое, свет есть, представляет пояснение предыдущего. Предмет темен, пока не пали на него лучи света, когда же падают на него лучи, он явным становится, светлым, освещенным. Слово: свет есть — то же, что — светел есть, освещен. Так светла станет жизнь нечестивых и грешных от вашего обличения и жизни, светла не яко издающая свет, а светла в своей мрачности, светло видно будет, как она непотребна.
Святой Златоуст говорит: «Сказал, что вы — свет; свет же открывает все то, что бывает во тьме, так что, говорит, если вы будете добродетельны и достойны удивления, нечестивые не будут иметь возможности таиться. Потому что, как в то время, когда стоит светильник, освещаются все, так при сиянии света от вас обличаемые нечестивцы будут поражены. Следовательно, должно обличать. — Как рана телесная, до того времени, пока таится, быв прикрыта снаружи, и пока углубляется далее, не пользуется никаким лечением, так и грех, доколе скрывается как бы во мраке, до тех лор весьма свободно продолжает действовать смело, но как скоро будет обнаружен, — делается светом: не самый грех, — ибо как это возможно? — но тот, кто делал его. Ибо если он будет приведен на средину собрания, если будет вразумлен, если покается, если получит отпущение, то не разогнал ли ты тьмы его? Не исцелил ли тогда его раны? Не вызвал ли бесплодия к плоду?»
Стих 14. Сего ради глаголет: востани спяй, и воскресни от мертвых, и осветит тя Христос.
Сего ради глаголет, — кто глаголет? В Божественном Писании нет такого изречения. Откуда же оно? Кто говорит, что святой Павел взял его из какого-либо апокрифа и, забывши, привел как место Писания; кто говорит, что такое изречение изошло из уст Самого Господа и дошло до святого Павла по устному преданию; кто говорит, что такой глас слышал святой Павел в духе и сердце и приводит его как слово Господа; кто полагает, что оно составлено святым Павлом из разных мест Писания. Все эти объяснения неудовлетворительны. Ближе всех, может быть, догадка блаженного Феодорита, что это слово какой-либо церковной песни, которые тогда составлялись совершеннейшими христианами или даже и Апостолами. Что так было, свидетельствует сам святой Павел в послании к Коринфянам: кийждо вас псалом иматъ (1 Кор. 14, 26).— Не слышал ли кто из обращенных необыкновенным образом таких слов в минуты сверхъестественного возбуждения и, может быть, из среды самых ефесян. Поелику слово это было известно и ходило между ефесянами, как слово свыше, то Апостол и выражается так: сего ради глаголет,— разумея,— некто свыше, или глас свыше, как вам известно.
Другие наши толковники не обращают внимания на указание, кто сказал, а берутся прямо выяснять, что сказано.— Что же сказано? — Призывание грешника в покаянии обратиться к Господу Спасителю. Словом и жизнию совершенных христиан совесть грешника пробуждена; он ясно видит свое непотребство и готов взыскать спасения: что ему делать? — Встань от сна греховного, приступи ко Господу, и Он тебя осветит. Да и вообще христиане, образом своей жизни и своим исповеданием веры, что другое говорили тем, среди коих были, яко светила, как не то: восстани всяк от сна греховного и греховной смерти и приступи ко Христу Спасителю!
Сон и смерть естественные служат выражением сна и смерти греховных. И сонный, как и мертвый, не слышит, не видит, не чувствует, не движется. Так и грешник поражен в духовном отношении беспечностию, нечувствием и ослеплением, и никакого у него движения нет в смысле спасения души и получения вечного блаженства богоугождением.— Но дух в нем есть, только поражен летаргическим сном. Когда луч благодати чрез помазанное слово христиан или светлую жизнь их проходит до духа, он тотчас открывает глаза и начинает обнаруживать свойственные ему движения — страх Божий, беспокойство совести, осуждение всей прежней жизни и требование перемены ее. Тогда грешник и сам в себе слышит: востани сияй! — Но одна совесть только измучит, а покоя не даст. К ней приходит слово о Спасителе, и она заставляет тогда грешника ятися за веру в Него, как единственное средство спасения. Верует грешник, примиряется с Богом и просветляется Христом Господом. Ясно для него тогда становится все, как чему следует быть в его жизни и чего ожидать ему в будущем. Прочее он уже во свете лица Его идет и о имени Его радуется лишь. — Слава беспредельному Божию милосердию к нам, грешным.
Стих 15. Блюдите у6о, како опасно ходите, не якоже немудры, но якоже премудры.
Имея такое высокое назначение — быть светом мира, ходите так, чтобы соответствовать своему значению, чтоб никто ничего не мог найти в вас укорного, кроме разве того, что вы христиане и всем желаете быть христианами. — Како опасно — πως ακριβως, точно верно, пунктуально по лежащим на вас обязанностям, точь-в-точь как ожидается от вас. Но заповеди известны: по ним действуй — и все тут. К чему предостережение: блюдите, и эта норма: не якоже немудры, но яко-же премудры? — К тому, что можно портить и добрые дела, когда безвремешюстию, когда неуместностию, когда излишнею ревностию. Определять, как сделать дело, чтоб оно как раз приходилось к своему месту и времени и в своей мере, есть дело мудрости. Мудрость и общую норму поведения определяет и держит, и каждое дело осматривает. Немудрость действует сплеча или, как еще говорят, зря. Оттого и силы, и время тратит, а плода мало имеет, хоть делать старается все доброе, а не худое.— Блюдите сверх того предполагает опасности, козни, сети. И в них недостатка нет. Много сплетений во внешних обстоятельствах, могущих отвлекать от правого и увлекать к неправому; и в себе много такого, что может сбивать с пути; и враг не дремлет. Так много причин к тому, чтобы блюстись и ходить с крайнею опасливостию. Блаженный Иероним пишет: «Добре говорится ефесянам, чтоб они, имея чувства, обученные в рассуждении добра и зла, опасно шествовали и, все искушающе, добрая держали. Кто видит, как ему следует шествовать и умеет осторожно ступать ногою, чтоб не поткнуться о камень, говоря: светильник ногама моима закон Твой (Пс. 118, 105), тог конечно мудр. И я не думаю, чтобы простец какой, человек недалекого ума, мог исполнить эту заповедь, хотя бы и хотел ходить опасно. Из этого понять нам должно, что и нравственные правила,— кои многими почитаются совершенно ясными, на том основании, что говорится: заповедь Господня светла, просвещающая очи (Пс. 18, 9),—имеют нужду во всестороннем обследовании, чтоб найти благоразумное приложение. Светлая та заповедь просвещает очи тех, кои, отвергши неразумие, посвятили себя деятельному усвоению уроков мудрости».
Стих 16. Искупующе время, яко дние лукави суть.
Показывает способ, как исполнить предыдущую заповедь, как мудро и опасно ходить. Успеете, говорит, в этом, искупующе время. Но что значит искупать время? — Не тратить его попусту, а всячески стараться сделать из него что-нибудь, что может споспешествовать целям нашей жизни. Блаженный Феодорит говорит: «Искупайте время, употребляя его как должно». Блаженный Иероним пишет: «Когда иждиваем время на доброе дело, тогда искупаем его».— Цель времени в вечности; жизнь настоящая дана для приготовления к блаженной жизни в будущем. Кто все к этой цели направляет, не попуская и малым промежуткам своего времени проходить в пустых занятиях, тот все свое время искупает. Причина, почему надо спешить так искупить время, та, яко дние лукави суть. Лукавый означает злой, означает и хитрый. Хитрого человека думаешь, что вот-вот уловишь, а он ускользает из рук. Таково время: быстро течет, так скоро течет, что не уловишь. Апостол говорит как бы: спешите; в каждую минуту делайте что можно; не пропускайте его даром, — уйдет, не воротишь.
Или — дни лукавые — означает век нынешний лукавый, полный зла и прелестей. Он хочет у нас отнять все время, а нам надобно стараться не допускать до этого, стараться удержать за собою время, обращать его в свою пользу, для своих вечных целей. Время представляется предметом борьбы между нами и лукавым веком. Этот к себе тянет, а нам надлежит к себе тянуть. Блаженный Иероним пишет: «Делая добро, искупаем время и собственным его делаем, вместо того, чтобы продать его злу. Никто, снедаемый заботами житейскими и богатства ищущий, не искупает себе времени.— Если мы искупаем время как должно, то некоторым образом изменяем его: злые дни превращаем в добрые и делаем их из дней настоящего века днями века будущего. — Можно и иначе это место изъяснить: о, ефесяне, которым, по пробуждении от сна века сего, воссияло Солнце правды — Христос Господь! Опасно и мудро ходите, не поддаваясь изменчивости времени, а напротив, стараясь, при изменчивости его, себя выдержать всегда одинаково неизменными. Пусть наступает гонение за гонением, вы держите одно течение и об одном заботьтесь, чтоб не меняться подобно луне, как делают неразумные, по, что однажды начато, в том стойте неуклонно. Объясню мысль свою примером из Писания. Иосиф одно имел в цели — как угодить Богу. И это неизменным было у него при многократном изменении обстоятельств его жизни. Не изменили этого ни ненависть братьев, ни состояние рабства, ни обольщения госпожи, ни мрачность темницы, ни власть над всем Египтом. Всегда он был одинаков и, искупая себе время, дни злые превращал в добрые. Это же самое можно сказать и об Иове. Разным подвергался он искушениям; но ни богатство, ни бедность, ни раны, ни укоры друзей, ни заброшенность всеми, ни потом восстановление его благоденствия — ничто не изменяло его. Он искупал себе время и дни злые превращал в добрые».
Стих 17. Сего ради не бывайте несмыслепни, но разумевайте, что есть воля Божия.
Вот средство и ходить с мудрою опасливостию, и время искупать как должно! — Узнай, чего хочет от тебя Бог в том или другом случае, и исполни то. Впереди говорил уже: искушающе, что есть благоугодно Богови; теперь опять то же говорит: уразумевайте, что есть воля Божия. Так это важно и так необходимо, чтоб не покривить своим благоразумием, всегда недостаточным, достодолжный образ действования. Наше благоразумие — очень часто, если не всегда,— кривит дело, будучи уклоняемо от правоты саможалением, человекоугодием и многими другими, по-человечески судя, уважительными причинами. Но уразумение воли Божией разгоняет все туманы, налегающие на тропы жизни нашей, и ясно указует прямую стезю, и этим обезопашивает правость действования нашего и устанавливает ее, или являет ее в жизни, — под условием, конечно, что первоначальный завет — ходить неуклонно в воле Божией, не щадя живота,— живо сознается, так что это сознание, а не другое что заправляет планами нашей жизни. Блаженный Иероним пишет: «Поелику время лукаво и надлежит искупать его, то наперед надобно испросить мудрость, чтоб уразуметь, что есть воля Божия. Не можем мы опасно ходить, если прежде не уразумеем воли Божией. Во всяком случае сначала надобно рассмотреть, чего хочет Бог, и уже по должном обсуждении делать то, что будет Признано благоугодным Ему».
Стих 18. И не упивайтеся вином, в немже есть блуд, но паче исполняйтеся Духом.
На горькой земле натурально искать увеселений человеку, не могущему забыть, что он создан для жизни райской. И ищет и находит всякий по-своему. У всякого народа и у всякого человека есть свои утехи. Наиболее развеселяющая стихия есть вино. Но как чувственное, оно и веселие подает чувственное. Для христиан, кои рождены Духом и суть жилище Духа и коих живот сокровен есть со Христом в Боге, нейдет такого рода развеселение себя. Им свойственна радость о Духе Святом. Апостол и пишет ефесянам — удаляться первой и искать второй.
Не упивайтеся. Но как положить меру, с которой начинается упивание? Христианам скорее идет — совсем не пейте, — разве только в крайностях, — в видах врачевания. Конечно, не вино укоризненно, а пьянство; но огонь в кровь влагается и малым количеством вина, и прибывшее от того развеселение плотское развевает мысли и расшатывает нравственную крепость. Какая же нужда ввергать себя в такое опасное положение? Особенно когда сознается, что всякую минуту времени надобно искупать, а этим поступком не минуты, а дни отдаются даром врагам, и добро бы даром, а то еще с приплатою? — Так, строго судя, винопитие совсем должно быть изгнано из употребления из среды христиан.
Святой Златоуст хотя разрешает употребление вина для веселия, но не всем, а только сущим в печали и болезни. «Хочешь ли, говорит, знать, что вино хорошо? — Послушай слов Писания: дадите сикера сущим в печалех, и вино пити сущим в болезнех (Притч. 31, 6). И справедливо: ибо оно имеет силу смягчать огорчение и тоску и удалять печаль. Вино веселит сердце человека» (Пс. 103, 15).— Другое разумное употребление вина есть — питие его для здоровья. Это и есть, по Златоусту, первоначальное его назначение. «Вино, — говорит он, — дано нам не для чего-нибудь другого, как для здоровья тела. Послушай сего блаженного (Апостола Павла), который пишет и говорит Тимофею: мало вина преемли, стомаха ради твоего и частых твоих недугов (1 Тим. 5, 23).—Для того Бог и сотворил тела наши умеренными, требующими немногого для своего насыщения, чтобы отсюда уже научить нас, что мы созданы для другой жизни. Такую жизнь Он и хотел даровать нам сначала, но так как мы стали недостойными ее, то Он отсрочил ее и во время отсрочки не позволяет нам наслаждаться без меры. Небольшого стакана вина и одного хлеба достаточно для насыщения чрева человеческого. Владыку всех бессловесных Бог создал нуждающимся гораздо менее сравнительно с ними, дал небольшое тело, указывая тем, чтобы мы стремились к другой жизни. Не упивайтеся, говорит Апостол, вином, в немже есть блуд: оно не спасает, а губит не только тело, но и душу».
Блуд — ασωτια, — распутство, разгульная жизнь, всесторонняя распущенность и развратность. Упивание — матерь и питательница всех пороков; и раздражительную часть оно разжигает. Святой Златоуст говорит: «Оно делает нас вспыльчивыми и дерзкими, и стремительными, раздражительными и несносными». Но прямее всего — оно размножает блудные дела. Ибо «чрево, крайне разгоряченное, пенится похотию», как выражается блаженный Иероним.
Но паче исполняйтеся Духом. «Как невозможно двум господам работать, Богу и мамоне (Мф. 6, 24), так невозможно исполняться Духом вместе и вином» (Иероним). Почему «святой Апостол, отвергнув упоение вредное, ввел на место его духовное» (Феодорит). «Хочешь, говорит, веселиться? хочешь провести день? Я даю тебе пение духовное. Пьянство уничтожает благозвучие нашей речи, заставляя заикаться, равным образом извращает и глаза и все. Учись петь псалмы, и увидишь сладость этого дела, потому что поющие псалмы исполняются Духа Святого, а поющие сатанинские песни — духа нечистого» (святой Златоуст).
Как разны плотских и духовных людей утехи! Те вином, а эти Духом Святым исполняются; у тех вино возбуждает плотское веселье, а этим Дух Святой подает обрадованне духовное и божественное; тех вино разжигает на всякого рода похотные дела, а этих Дух Святой научает Богохвалению и благодарению со всякого рода добром. Утешителю, Душе истины, прииди и вселися — и в ны!
Какая мысль в словах: исполняйтеся Духом? — Дух благодати обитает в христианах со времени крещения и миропомазания. А приступание к таинствам покаяния и причащения не есть ли приятие обильнейших притоков благодати? Тем, которые имеют уже Духа, пристойно сказать: Духа не угашайте (1 Сол. 5, 19). Но как им же сказать: исполняйтеся Духом? — Благодать Святого Духа подается христианам, потому что такова сила веры христианской. Но живущий в христианах Дух содевает спасение их не один, а вместе с свободными действиями и самого христианина. В сем отношении христианин может и оскорбить и погасить Духа, — и может способствовать к тому, чтобы Он ощутительно проявлял в нем Свои воздействия. Когда сие бывает, тогда христианин сознает себя в необыкновенном состоянии, выражающемся тихою, глубокою, сладостною радостию, восходящею иногда до взыграния духа. Вот и упоение духовное! Противополагая его упоению вином, Апостол говорит: не того, а вот этого упоения ищите, назвав его исполнением от Духа. Так повеление — исполняться Духом есть не что иное, как предписание — так себя держать, или такие употреблять с своей стороны действия, которые способствовали бы или дали бы возможность и простор Святому Духу — ощутительно проявиться: осязательно воздействовать на сердце.
В писаниях мужей Божиих, удостоившихся такой благодати и даже постоянно пребывавших под осенением ее, находим указание на два особенно дела, требующиеся для того от человека, — очищение сердца от страстей и молитвенное к Богу обращение. Эти же средства и Апостол Павел указал. Впереди учил он, как очищать душу от страстей похоти и гнева, а здесь — вслед за словом: исполняйтеся Духом, указывает и на молитву. Святой Златоуст ввел сии два способа и в толкование. Что молитва открывает Духу Божию свободу воздействовать на сердце, об этом он сказал уже в предыдущей выписке, говоря: «Поющие псалмы исполняются Духа». А что к тому же ведет и чистота от страстей, об этом он говорит вслед за тем: «В нашей ли власти исполняться Духом? — Да, в нашей. Когда будем очищать душу свою от лжи, жестокости, блуда, нечистоты и любостяжания, когда сделаемся добродушны, сострадательны, заботливы о себе, когда не будет в нас кощунства (смехотворства), — когда мы сделаемся достойными того, то что воспретит Святому Духу приблизиться и прилететь к нам? — И Он не просто приблизится, но исполнит сердце наше».
Стих 19. Глаголюще себе во псалмех и пениих и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви.
В каком сочетании принять слова сии, в таком ли: когда исполнитесь Духом, тогда и пойте устами и сердцем? Или в таком: если хотите исполниться Духом, то пойте? — Предлагаемое пение устами и сердцем сказывается ли как следствие исполнения Духом, или указывается как средство к тому?
Наитие Духа не в нашей власти, оно приходит, как благоволит Сам Дух. И когда приходит, приводит в сильное возбуждение силы нашего духа. Песнь Богу тогда сплетается сама собою. Свобода возможна лишь в том, оставить ли песнь сию петься в сердце, или выражать ее и языком гласно для всех. В последнем случае законом положено у Апостола, чтобы в церкви все шло благообразно и по чину.
Отсюда видно, что как исполнение Духом, так пение под действием и наитием Его не может быть предметом предписания, а лишь предметом желания и искания, с употреблением соответствующих средств. Указание же на благоразумное обнаружение образовавшегося внутри пения не входит в содержание настоящего текста. Следовательно, слова сии должно принять не в первом, а во втором сочетании. Исполняйтеся Духом; и для того пойте. Пение возбудит Дух, или приведет в состояние наития Духа, или ощутительного Его воздействия. Блаженный Феодорит пишет, что Апостол вводит духовное упоение, когда говорит: исполняйтеся Духом, и показывает, как достигнуть до сего, именно: «непрестанно песнословя Бога, углубляясь в самих себя и возбуждая всегда помысл». Это то же, что сказать: посредством пения языком и сердцем.
Не трудно понять, что в сем деле главное — не благозвучие пения, а содержание поемого. Оно же воздействует так же, как с воодушевлением написанная речь воодушевляет читающего ее. Чувство, вложенное в слово, чрез слово переходит в душу слышащего или читающего. Так и в песнях церковных. Псалмы, гимны (пения) и оды (песни) церковные суть духодвижные излияния благоговейных чувств к Богу. Дух Божий исполнял избранников Своих, и они полноту своих чувств выражали в песнях. Поющий их как должно, обратно, может войти в выраженные в них чувства и, исполнясь ими, приблизить себя к состоянию, способному принять воздействия благодати Духа или приспособить себя к нему. Таково именно и есть назначение церковных песней, чтоб посредством их возгревать и раздувать кроющуюся в нас искру благодати. Искру сию дают таинства. Чтобы раздуть ее и превратить в пламень, для этого введены псалмы, пения (гимны) и песни (оды) духовные. Они действуют на искру благодати так же, как ветер на искру, внедрившуюся в горючее вещество.
Но припомним, что такое действие принадлежит им под тем условием, если вместе с употреблением их идет и очищение сердца, как сказал святой Златоуст, руководствуясь ходом речи самого святого Апостола Павла. Другие условия указываются в этом самом месте, именно: первое, чтоб они были духовные, и второе, чтобы пелись не языком только, но и сердцем.
Апостол указывает три рода песней: псалмы, пения — гимны и песни — оды. Верно, все они употреблялись в апостольское время и чем-нибудь разнились между собою. Не имея образчиков, не беремся определять, что за песни были церковные песни, носившие сии названия, и будем разуметь по всяким из них песнь церковную. А что это точно были песни церковные, то есть песни, поемые в собрании христиан, это видно из того, что Апостол заповедует глаголать их себе «εαυτοις», что все толковники понимают: друг другу взаимно.
Итак, для того, чтобы пение песней церковных вело к исполнению Духом, требует Апостол, чтобы песни сии были духовны, под чем надо разуметь не то только, что они должны быть духовны по содержанию, но чтоб были духодвижны, сами были плодом Духа, или излились из сердец, исполненных Духа. Иначе они не будут вести к исполнению Духом. Это по тому закону, что что вложено в песнь, то она и даст поющему. Вложена туда человеческая мысль, человеческую мысль и породит; вложен туда элемент благодатный, благодать возбудит она и в поющем. Но если она — простой набор слов, то ничего и не породит.
Второе требование Апостолово то, чтобы песни пелись не языком только, но и сердцем. Не понимать только песнь надобно, но войти в сочувствие с нею, или восприять содержание ее в сердце, и петь ее уже так, как бы она исходила из нашего сердца. Из снесения настоящего места с другими видно, что в апостольское время те только и пели, которые бывали в таком настроении, другие входили в подобонастроение с ними — и все церковное собрание воспевало и пело Господу не иначе как в сердце. Что дивного, если вследствие того все оно исполнялось и Духом? Какое сокрыто сокровище в церковных песнопениях, если они совершаются как должно!
Святой Златоуст говорит: «Что означают слова: поюще в сердцах ваших Господеви? — Это значит со вниманием приступай к этому делу, ибо невнимательные поют без пользы, произнося только слова, тогда как сердце их блуждает в другом месте». Блаженный Феодорит к этому прибавляет: «Поет сердцем, кто не только приводит в движение язык, но и ум возбуждает к уразумению произносимого». Другие святые отцы, пиша о молитвенном к Богу обращении, полагают, что оно наилучшим образом совершается, когда совершается умом, в сердце утвержденным.
То, что здесь у Апостола говорится о церковном собрании, идет и к частному псалмопению, которое всякий совершать может особо в доме. И плод от сего может быть тот же, когда оно совершается как должно, то есть со вниманием, пониманием, сочувствием, из сердца.
Заметим также, что хотя слова Апостола говорят о пении, но мысль его указывает на молитвенное к Богу обращение. И оно, собственно, есть возбудитель Духа.
Стих 20. Благодаряще всегда о всех о имени Господа нашего Иисуса Христа Богу и Отцу.
Псалмы, гимны, оды предполагают преимущественно богохваление — изображение бесконечных совершенств Бога, в Троице поклоняемаго, и необъятных Его дел творения, промышления, искупления и чаемого совершения всяческих. Но войди в созерцание всего этого, увидишь, что главным предметом Божеских попечений был, и есть, и будет человек, высоко поставленный в творении, глубоко ниспадший в падении и превысоко подъемлемый в восстановлении; что сие благо восстановления уже в действии и что причастниками его сделаны те самые, которые поют, не призваны только к тому, но и вкушают уже плоды его. Отсюда само собою исходит благодарение, благодарение о имени Господа нашего Иисуса Христа, всех спасшего и каждого спасающего, благодарение Богу и Отцу, Коему по домостроительству спасения усыновляемся, не именословно, но существенно, становясь едино с Господом и возрождаясь благодатию Святого Духа.
Благодарение столъ существенно в молитвенном к Богу обращении, что без него и приступать к сему делу нельзя. Ибо все у нас Божие — и самый сей ум, к Нему обращающийся, и самое дерзновение обращаться к Нему, все у нас Божие — и участь наша вся, и временная, и вечная, в деснице Его. Все Им для нас приготовлено, и все так устроено и приспособлено, что всякий имеет в своих руках возможность достигнуть вечного в Нем блаженства. Усмотрение всего этого в частности каждым в отношении к себе — естественно поставляет его в состояние благодарения, которого вполне нельзя выразить. Благодарение настоящее есть благодарное изумление беспредельной благости Божией. Много мешает развиться благодарности непонимание, как все случайности жизни служат во благо нам вечное, особенно неприятности. Усмотреть это и не дается, кажется, никому. Живая вера признает, что так есть, и располагает за все благодарить. Всем, что бывает с нами, Бог устрояет наше спасение. Так это есть, хотя и не видно как. Святой Златоуст в объяснение этого говорит: введу тебя в мастерскую плотника. Что увидишь? — То режет, то долбит, то стругает. А к чему все это, ты не видишь. Однако ж не говоришь, что он все это делает без цели, а полагаешь, что из разбросанных в беспорядке частей выйдет какая-нибудь вещь полезная — стол, стул, ящик. Так это и бывает. Поверь же, что и Бог из тебя хочет сделать нечто гожее для Царства Своего. Оттого, когда бываешь в положениях, похожих на строгание, долбление и пиление, верь, что все то необходимо, чтобы из тебя что-либо вышло, и по вере сей — благодушно терпи и благодари.
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter