<<<   БИБЛИОТЕКА   >>>

И.К. Сурский. Отец Иоанн Кронштадский. Том 2

ОТДЕЛ II

ПРОЗОРЛИВОСТЬ, ИСЦЕЛЕНИЯ, ЯВЛЕНИЯ О. ИОАННА НА РАССТОЯНИИ И ДРУГИЕ ЧУДОТВОРЕНИЯ

Не так давно, можно сказать на этих днях в разговоре с сербским полковником в отставке Г. Георгиевичем, коснувшись случайно о. Иоанна Кронштадтского, я услыхал от него следующее. Надо заметить, что Полковник Георгиевич почти русский, так как много лет служил в России и, конечно, в совершенстве владеет русским языком. Оказалось, что он знал лично о. Иоанна и был очевидцем следующего факта.

В Кронштадтском порту океанский пароход Добровольного флота «Батум» отправлялся в дальнее плавание. Экипаж парохода пожелал отслужить напутственный молебен и решено было пригласить для этого о. Иоанна.

Для выполнения задания капитан парохода послал на катере своих офицеров и с ними же отправился полковник Георгиевич, дабы лично передать о. Иоанну желание экипажа о молебне.

Прибыв в дом, где жил тогда батюшка, мы не застали его на квартире, но принявшее нас лицо просило обождать, так как о. Иоанн должен был вот-вот вернуться. Время было летнее, нам подали стулья и они решили в садике подождать. Через короткий промежуток времени мы, говорит полковник, услышали на улице шум толпы. Два дворника распахнули ворота и в них быстро на лошади въехал о. Иоанн, а дворники с усилием закрыли за ним двери, так как многочисленная толпа народа пыталась вслед за батюшкой проникнуть во двор.

Батюшка, выслушав нашу просьбу, немедленно изъявил свое согласие, но при этом сказал: «я очень устал, выпью стакан чаю и отдохну немного, а вы идите на катер и ждите меня». Мы так и сделали. Ожидание наше было очень кратко. По набережной, по направлению к нам, на лошади подъезжал о. Иоанн. Он быстро сошел с пролетки и сел к нам на катер и попросил поспешить отчалить. И было действительно пора, так как откуда-то взявшаяся толпа народа быстро увеличивалась. На пути к пароходу батюшка, знакомясь с нами, спрашивал наши фамилии. Между прочим, один из нас, контролер пароходного общества, носивший фамилию Праздничный, рассказал батюшке о бывшем с ним комическом случае по поводу его необычной фамилии. Контролер этот со многими другими на каком-то торжестве представлялся высокопоставленному лицу, и когда назвал свою фамилию, то особа, видимо, не дослышав и поняв это за поздравление его с праздником, ответила обратным в таких случаях приветствием «и вас так же».

Этот рассказ привел батюшку в такое веселое настроение, что он, всплеснув руками, много смеялся.

На пароходе при нашем приближении была устроена торжественная встреча, т. е. командир парохода ожидал батюшку у трапа, а на палубе была выстроена команда экипажа. Батюшка, проходя по фронту, каждому из матросов в виде благословения, возлагал руку на голову. И вот я и многие другие, — говорит полковник, — обратили внимание, что двух или трех матросов он, подчеркнуто, лишил этого благословения. После окончания торжества и отъезда батюшки, описанный случай был предметом разговора в кают-компании, и командир парохода сказал нам, что обойденные батюшкой числятся у него на очень плохом счету и он хотел их даже списать с судна. Мы все тогда, — говорит престарелый полковник Георгиевич, — вынесли твердое убеждение в прозорливости великого пастыря.

Служение батюшкой на пароходе молебна, его проникнутое особым духовным подъемом слово, обращенное к Богу, — закончил свой рассказ полковник, — потрясли нас, и я видел у некоторых молящихся на глазах слезы.

Прозорливость о. Иоанна и вразумление заблудших
Рассказ Константина Ивановича Гагарина.

Когда я был ребенком, в Москве в одно благочестивое семейство был приглашен о. Иоанн. В семье этой был студент вольтерьянец, не признававший ни Бога, ни религии и издевавшийся над «попами». Когда ожидали о. Иоанна, он издевался и иронизировал и относительно его.

Когда о. Иоанн прибыл, то первым делом обратился к этому студенту сказав: «вам необходимо сегодня же исповедаться и причаститься».

Надо сказать, что у о. Иоанна были голубые глаза, взгляд которых сразу указывал тому, на кого он смотрел, что о. Иоанн знает все его внутреннее содержание, читает в его душе, предвидит его судьбу и читает мысли. Словом, многие боялись этих добрых, по пронизывающих глаз, боялись, что о. Иоанн им скажет что-нибудь ужасное или, что он увидит все тайны их души.

Этот пронизывающий взгляд и настоятельные убеждения о. Иоанна так подействовали на студента, что он согласился, исповедался и причастился.

О. Иоанн провидел будущую судьбу студента — через несколько дней он умер.

Мороз пробегает по коже от сознания грозной силы Божией, обитавшей в о. Иоанне. Он провидит близкую смерть человека, которого впервые видит, он видит погибель его души и по богоподобному милосердию своему к хулителю своему спасает его святыми Тайнами.

Недаром люди, у которых совесть была не чиста, боялись о. Иоанна.

М. М. Родзянко в письме от 29 декабря 1927 года сообщил мне следующее:

О. Иоанн был в одном обществе, где находилась одна дама, которая говорила про него (конечно за глаза) с усмешкой и без уважения. Когда все подходили под благословение, то и эта дама тоже пошла, но лишь только она подходила, о. Иоанн поворачивался в другую сторону и так она благословения не получила.

О. Иоанн был приглашен в г. Ярославль к больному и служить обедню. Накануне за картами в одном кружке стали об этом говорить. Игравший в карты прокурор стал высказывать атеистические взгляды и высмеивать о. Иоанна. Однако на другой день он пошел к обедне. После обедни, когда прокурор стал подходить к кресту, о. Иоанн слегка ударил его рукой по лбу и сказал: «ну, ты проходи» и ко кресту не допустил.

Прокурор понял, что этот священник Духом Святым прозрел его мысли, его атеизм и вчерашние речи. Это сознание произвело на прокурора потрясающее впечатление и полный внутренний переворот.

Однажды, когда я был в гостях у приятеля моего Директора 1-го Реального Училища в Петербурге Николая Ивановича Билибина, он получил известие, что завтра в 6 ч. у. о. Иоанн приедет в церковь Реального Училища и будет служить обедню. Жена его Варвара Лукинична говорит мне: «оставайтесь ночевать». Я воспользовался любезным приглашением и остался.

О. Иоанн приехал так рано, что все в буквальном смысле еще глаза с просонья протирали. Я исповедался у священника училища и стал на правом клиросе. Выйдя говорить проповедь, о. Иоанн стал в поучении своем перечислять разные грехи людские и, между прочим, один грех, который был у меня на душе, о котором я в суете забыл сказать на исповеди, который мне был приятен и который я собирался углублять. Когда о. Иоанн произносил этот грех, то поворачивался в пол-оборота лицом ко мне и глядел мне прямо в глаза своими голубыми пронизывающими глазами и повторил это трижды, у меня мороз пошел по коже и я решился оставить этот грех навсегда и, по молитве о. Иоанна, Господь мне помог и я никогда больше не впадал в этот грех.

Очевидно Дух Святой сказал об этом моем грехе Великому Своему Угоднику, и о том, что я не исповедал его и что собирался в нем не только пребывать, но и углублять его.

И Великий прозорливец и милостивец решил вырвать из меня этот грех с корнем.

Эта поразительная прозорливость о. Иоанна напоминает мне Апостола Петра, который сказал бывшему волхву Симону: «вижу тебя исполненного горькой желчи и в узах неправды» (Деяния Апостолов, глава 8. ст. 20 и 23).

Некоторые крестьяне села Суры — родины о. Иоанна называли его просто Иван.

Однажды во время путешествия о. Иоанна на родину подошел к нему односельчанин и говорит: «Иван, дай 25 рублей, у меня кобыла больна лежит». О. Иоанн молча вынул 25 рублей и дал ему.

Крестьянин этот выманил у о. Иоанна деньги с целью покутить — лошадь у него была здорова.

Каковы же были удивление и ужас этого крестьянина, когда он вернулся домой. Оказалось, что лошадь его сдохла.

Он горько раскаялся, видя карающую руку Божью, и тотчас вернулся к о. Иоанну и сказал ому: «Отец Иван я тебе соврал, когда просил деньги, кобыла моя была здорова, а теперь сдохла».

Отец Иоанн, поучив и наставив его, простил его.

Здесь о. Иоанн, подобно Апостолу Петру, покаравшему Ананию за попытку обмануть Духа Святого, карает за попытку обмануть обитавшего в нем Духа Святого, прозрев обман и силою Божиею наказав обманщика. Увидав же раскаяние его, назидает и обращает на путь истины.

Один почтенный полковник рассказал мне следующий случай. Он, будучи офицером, готовился к экзамену. Завтра был экзамен и оставалось еще 700 страниц курса непрочитанных. Он сидел дома и занимался. Неожиданно он услышал шум на улице, посмотрел в окно и увидел массу народа и карету, из которой выходил о. Иоанн.

О. Иоанн приехал к одному из жильцов дома. Офицер продолжал заниматься. Вдруг стук в дверь, и в комнату вошел о. Иоанн со словами: «занимаетесь, ну, работайте, работайте — все будет хорошо». После этих слов о. Иоанн пошел к хозяину квартиры и сказал ему, чтобы он пригласил к себе и офицера. После молебна пошли в столовую, где стол был заставлен множеством яств, но о. Иоанн съел лишь просфору и пил чай, т. к. был какой-то постный день. О. Иоанн уехал, а офицер успел за ночь прочитать курс и выдержал экзамен первым.

Бывшая Инспектриса Смольного Института Мария Алексеевна Неклюдова, проживающая ныне в г. Белграде, но улице Воеводы Миленко в здании общежития бывших институток, коим она и заведывает, рассказала мне, что, будучи еще в Петербурге, не верила в чудодейственную силу о. Иоанна.

Однажды, когда в Смольном Институте ожидали приезда о. Иоанна и девицы были выстроены в широком институтском коридоре, и она стояла перед своим отделением, то о. Иоанн, проходя мимо инспектрис и классных дам, благословлял их; когда же стал приближаться к Марии Алексеевне Неклюдовой, не дойдя до нее несколько шагов, перешел на другую сторону коридора, где стояла другая инспектриса. Мария Алексеевна думает, что о. Иоанн прозрел ее отношение к нему и нарочно перешел на другую сторону, чтобы ее не благословлять.

«...Вот то, что сейчас я стою здесь на архиерейской кафедре, а вы слушаете мое слово, четверть века тому назад было предначертано в Кронштадте при служении литургии о. Иоанном Кронштадтским. Это было в мае 1902 года. В тот день о. Иоанн принимал общую исповедь и весь народ, наполнявший собор, готовился к причащению Святых Тайн. И вот, когда по причащении священнослужителей, о. Иоанн влагал в чашу частицы Тела Христова, одна частица, не сухая, а уже омоченная Кровлю Христовой, т. е. бывшая уже в чаше, вылетела прямо против меня и я удержал ее на своей ладони. Видя это, о. Иоанн спокойно сказал мне: «скушайте». Беседовать с о. Иоанном после этого случая мне не пришлось, и я сохранил в сердце своем это чудо, ожидая, когда откроется мне смысл его. Кто возразит мне теперь, если я истолкую бывшее в Кронштадте в применении к настоящему так:

Частица Тела Христова, вылетевшая из чаши — это Шанхайская православная паства, в то время мирно находившаяся в лоне Русской Церкви, а то, что я принял эту частицу в свою руку — это мое епископство. Вот это не сон, не видение, а действительное знамение, не зависящее от воли или мысли кого-либо из людей. Восчувствуем же силу спасающей нас благодати. 25 лет тому назад Господь видел настоящие дни и что тогда прикровенно предуказал, то и исполнил.

Быть может иные не поверят и даже посмеются, слыша этот мой рассказ, иные с серьезным видом опустят взор и не найдутся, что сказать, так как не обретут в своем сердце соответствующих мыслей, а у иных, быть может, сердце затрепещет при сознании, что перст Божий так явно и очевидно касается нас.

Аминь».

В возрасте 4-х лет я заболел скарлатиной, осложненной дифтеритом. Лежал без сознания в жару. Мать, сидя у моей постели, время от времени обтирала влажной ваткой мои запекшиеся губы. Консилиум из семи врачей не нашел средств спасения. Родным было объявлено, что надо приготовиться к худшему исходу. Если врачи эго заявляют, — надежд на выздоровление нет! Но родителям хотелось во что бы то ни стало отстоять своего единственного сына. Они послали телеграмму величайшему врачу-исцелителю о. Иоанну Кронштадтскому с просьбой помолиться. Через несколько часов они с удивлением увидели, что я приподнялся и истово осенил себя крестным знамением. Из полученного ответа узнали, что именно в то время в Кронштадте был отслужен молебен обо мне. С той минуты я быстро поправлялся.

В студенческие годы я встретился с одним из семи врачей, «приговоривших» меня к смерти.

— Не верится, что вы тот самый, которого я когда-то лечил, — сказал он, пожимая мне руку, — природа творит великие чудеса!

Я же и мои близкие знаем, что чудо это совершилось по молитве угодника Божия.

Мой добрый знакомый, настоятель Кондрицкого монастыря (в 25 верстах от Кишинева), архимандрит Феофан поведал мне такой случай. В то время, когда он был еще послушником того же монастыря братом Феодором, начальствовавший тогда иеромонах Феофан, совместно со своим помощником иеромонахом Феодосией, командировали его по делу в Петербург. Поручили ему также посетить о. Иоанна Кронштадтского, передать ему записку для поминовения и 25 рублей. И вот брат Феодор вошел в алтарь кронштадтского собора с зажатыми в руке запискою для поминовения и 25-ти рублевою бумажкою. О. Иоанн стоял у жертвенника и, не оборачиваясь к брату Феодору, помянул все три имени, помещенные в записке: иеромонаха Феофана, иеромонаха Феодосия и послушника Феодора и сказал:

— Денег не нужно, монастырь бедный. Сегодня же поезжай обратно!

С все еще зажатыми в руке запискою и 25-рублевкою вышел из алтаря пораженный и смущенный брат Феодор. Он понял, что совершил проступок, выехав в столицу без разрешения архиерея.

У моего дедушки состоял в роли личного секретаря, юркий еврейчик П. В одно время этот еврейчик возымел желание перейти в православие. Он счел нужным испросить на это благословение о. Иоанна Кронштадтского, а кстати попросить у него пособие для себя и семьи. Однако письмо его не было принято и возвратилось нераспечатанным. Всегда необыкновенно отзывчивый, о. Иоанн в этом случае душою почувствовал неискренность просителя, который, действительно, не осуществил своего намерения.

(Перепечатка из № 12 (170) «Пр. Руси», от 25/VI 1935 г.)

Рассказ Веры Николаевны Бубель-Яроцкой, рожденной Полторацкой, вдовы действ. статского советника, проживающей в г. Белграде в Сербии.

Муж мой Анатолий Иванович, будучи еще совсем молодым, очень много курил и кашлял. По совету моей мамы Софии Александровны Полторацкой мы поехали в г. Кронштадт и остановились у кумы о. Иоанна Шапошниковой, к которой после обедни обыкновенно приходил о. Иоанн.

У Шапошниковой в коридоре я стала в сторонке и держала в руках французскую булку, разрезанную па ломтики, чтобы о. Иоанн благословил нам этот хлеб.

Когда о. Иоанн вошел, то к нему бросились многие под благословение. А я стояла в сторонке. О. Иоанн, освободившись от толпы, быстрыми шагами подошел прямо ко мне. Улыбнувшись о. Иоанн взял кусочек булки, откусил и положил мне назад. Тут же стояли мой муж и моя мать. О. Иоанн, взглянув на моего мужа, сказал: «твой муж?» и, обратившись к нему, сказал: «брось курить», а маме сказал: «еще рано». Меня взял обеими руками за голову и сказал: «ты моя хорошая, хорошая!»

О. Иоанн нас не знал совершенно и не знал и того, что муж много курил и кашлял. Мы только собирались ему это подробно рассказать. Очевидно Дух Святый открыл ему все это.

Муж мой бросил курить, совершенно выздоровел, и больше не курил.

Когда мой отец был болен смертельной болезнью астмой, мы пригласили о. Иоанна. Он, прибыв, сказал: «ну, помолимся об облегчении страданий». Очевидно о. Иоанн знал, что нет воли Божией к выздоровлению больного. После молебна страдания моего отца облегчились, но он не выздоровел, а скончался.

О. Иоанн не служил молебнов по требнику, а обращался к Богу своими молитвами и своими словами, как к пресутствующему здесь.

О. Иоанн много помогал на сооружение Вировского женского монастыря Седлецкой губернии, на берегу реки Западного Буга.

«Лет 29 тому назад хотел я на себя принять подвиг странничества, так как много пил, но не решался сам па себя взять этот подвиг, думая в нем ослабеть и решился пойти за благословением к о. Иоанну Кронштадтскому. Батюшка сразу меня принял, говоря: «иди, но не проси!» Благословил меня и я пошел, хотя был немного смущен: как же так не просить? Приехавши в Петербург, взял свою котомку и пошел, действительно пока не просил, добрые люди звали меня, кормили, поили, одевали. Однажды сапоги приходили к концу, износились, а была зима. Я был этим озабочен; проходя около какой-то лавки, вдруг купец зовет: «странничек, зайди!» Вхожу, а он приносит мне пару новых сапог. И так во всем. Вот, что значит благословение о. Иоанна Кронштадтского! А когда я ослаб в подвиге и начал просить, тогда люди меня гнали от себя палкою.

После смерти о. Иоанна Кронштадтского пошел я спасаться в Валаамский монастырь, где и сейчас живу его молитвами.

Делопроизводитель Собственной Его Императорского Величества Канцелярии по принятию прошений, на Высочайшее Имя приносимых, Действ. Статский Советник Владимир Васильевич Лотин рассказал мне следующий случай:

Один учитель математики и классный наставник 1-й С.-Петербургской Классической Гимназии, что на Гороховой ул., заболел туберкулезом и врачи посоветовали ему поехать в Каир и провести там известное время. Он собрал справки и подсчитал, что на путешествие и проживание в Каире нужно 5000 рублей. Денег у него не было. Тогда он решился поехать к о. Иоанну. Прибыв в Кронштадт, он отправился в дом, где жил о. Иоанн, и вошел в кухню. Увидав, что в кухне много народа, он присел, в ожидании, никому ничего не сказав. Через некоторое время вышел псаломщик и сказал: «Батюшка зовет учителя, который приехал из Петербурга».

Больному и в голову не пришло, что это относится к нему и он остался сидеть. Но псаломщик опять вернулся говоря: «кто здесь учитель из Петербурга?»

Тогда больной встал и сказал, что он. О. Иоанн встретил его и просил рассказать подробно, что ему нужно. Учитель рассказал и объяснил, что ему нужно 5000 рублей.

Тогда о. Иоанн стал молиться Богу, обращаясь к Господу, как бы к присутствующему собеседнику и говорил: «Господи, ты же видишь, что он больной, что ему нужны эти 5000 рублей, так дай же их ему».

После этого о. Иоанн отпустил больного учителя.

Вернувшись домой в Петербург, больной, усталый от путешествия и от пережитого волнения, лег спать.

Утром его разбудил служитель, пришедший из гимназии и сказал: «Вас директор зовет по экстренному делу».

Одевшись больной учитель пошел к директору. Директор сказал ему, что был у барона Будберга, Главноуправляющего Собственной Его Величества Канцелярией по принятию прошений на Высочайшее Имя приносимых, и что барону Будбергу нужен надежный педагог, чтобы сопровождать его больного сына в Каир и что он, директор, рекомендовал барону его больного, при этом директор дал больному свою карточку к барону Будбергу и сказал учителю, чтобы он немедленно отправился к барону. Учитель одел виц-мундир и пошел. Придя в канцелярию он передал карточку директора и был принят вне очереди.

Барон Будберг повторил ему предложение сопровождать сына в Каир и добавил, что в настоящее время он имеет много расходов и может предложить педагогу за эту поездку только 5000 рублей.

Пораженный совершившимся чудом и вне себя от радости, учитель принял предложение, съездил с сыном барона в Каир, откуда вернулся здоровым.

Рассказ этот производит потрясающее впечатление.

Прежде всего поражает, что о. Иоанн прозрел Духом Святым, что в кухне у него сидит учитель, прибывший из Петербурга с просьбой. И еще более удивительно, что Господь, по молитве о. Иоанна, устроил целое стечение обстоятельств, закончившихся столь поразительным чудом.

Рассказ монахини Марии Родевич, из монастыря Пресвятой Богородицы, Црквеница Печеневце, близ г. Лесковца в Югославии

Дедушка мой, по матери, П. С. Эльманович служил в Петербургской Духовной Консистории и по служебным делам о. Иоанн еще очень молодым священником иногда заезжал к нему на дом и в канцелярию.

С благоговейным вниманием следила вся наша семья за его необыкновенной жизнью. По счастливой случайности я родилась 19 октября 1876 г. в день Ангела дорогого батюшки. На 19-м году жизни силой его молитвы я осталась жива. Случилось это так: в юных годах я очень интересовалась чтением философских книг рационалистического направления много задумывалась над вопросами жизни и смерти и в голове моей бродили мрачные и сумбурные мысли. Однажды, под впечатлением этого вредного чтения, мне пришла мысль о самоубийстве. В руках моих очутился монтекристо, я приложила дуло к виску и выстрелила. Я сразу потеряла сознание и на три недели как бы провалилась в бездну. Духом носилась в хаосе каких-то разноцветных мелких шариков, а телом лежала без чувств на смертном одре. Все было перепробовано докторами, но тщетно. Родители мои, в полном отчаянии, послали телеграмму о. Иоанну Кронштадтскому с просьбой молиться обо мне. Получен был ответ: «молюсь, будет жива». В тот же день открылись мои глаза и я вернулась к сознанию и к жизни.

Долго я поправлялась, когда же окрепла, то стала замечать в своей матери большую перемену. Она совсем изменила образ жизни, начала поститься по средам и пятницам и не пропускала ни одной церковной службы. Часто говела, следила за всеми службами о. Иоанна Кронштадтского и часто причащалась из его святых рук. Такая жизнь моей матери сильно действовала на меня и я стала задумываться над тем, чтобы и мне служить Богу. Однако в душе моей часто был полный разлад. Я ни за что не могла серьезно приняться. Какая-то апатия мешала мне жить нормально. Я стала терять над собою власть. Видя это мой отец (действительный статский советник М. В. Родевич) решился снова обратиться к о. Иоанну, на этот раз с просьбою приехать к нам и отслужить у нас молебен с водосвятием. Батюшка приехал и, узнав все обо мне, спросил: «А читаешь ли ты Евангелие?» Я ответила: «ежедневно, а как же!» Он сказал: «да ты сердцем воспринимаешь ли его?» Потом он привлек к себе моего меньшего брата Сережу, семи лет, обнял его, прижал к сердцу и вымолвил: «Ах, Сережа, как мне тебя жаль!» Сережа на эти слова горько и громко расплакался.

В дальнейшем жизнь моего брата оказалась действительно одним сплошным страданием. Всю жизнь он мучился, ничто ему не удавалось и умер он в лагере у большевиков.

После отъезда батюшки жизнь наша потекла совсем иначе. Мама, как и раньше проводила дни свои в молитве и частых говениях. Я же совсем изменилась. Каждая прочитанная мною глава Евангелия проникала мне в душу и наполняла ее теплотой и радостью невыразимою. Каждая церковная служба была для меня сладостью. Это несомненно было чудом, совершенным о. Иоанном Кронштадтским и я это чувствовала и сознавала.

На 24-м году жизни я стала искренне желать посвятить свою жизнь Богу. О. Иоанн сам благословил меня на монашескую жизнь — крепко накрепко завязав на мне поясок с тканной по нем молитвенной надписью: «Живый в помощи Вышняго» (Псал. 90). При этом он сказал: «А ты хочешь воинствовать за Христа!» Эти слова оказались в моей иноческой жизни весьма характерными.

Во время одной остановки нашей семьи в Кронштадтском Доме Трудолюбия я сообщила батюшке, что моя бедная мама очень болеет глазами от постоянного чтения священного Писания, при свете восковой свечи, по ночам. Батюшка немедленно почерпнул своею рукою освященной воды из чаши, и, брызнув, обтер матери глаза. Потом до самой смерти, мать никогда больше не страдала глазами и прекрасно видела.

Однажды стряслась со мною беда. По наговорам аптечной сестры уборщицы, я навлекла на себя гнев своей старшей и всесильной монахини, матери казначейши, за этим последовало отрешение от послушания и келий и, по горячности моего нрава, могло окончиться даже отъездом моим из обители. Я страшно горевала и страдала. Всю ночь провела без сна, а когда наконец заснула, увидала во сне площадь перед Знаменским Собором в Петербурге, массу народа и медленно движущийся экипаж с сидящим в нем о. Иоанном Кронштадтским. Будто я быстро пробираюсь вперед и оказалась рядом с ним. Кланяюсь ему в пояс, почти до земли. Батюшка встает во весь рост и смотрит мне прямо в глаза очень озабоченно. На груди его блестел крест и он медленно осеняет меня всю крестным знамением, после чего лошади быстро мчат его на Невский проспект. На другой день, после этого сна, все как-то чудесно уладилось у меня с матерью казначейшей, ничего не изменилось в наших прежних отношениях, но все пошло по-старому. Кто-то спросил о. Иоанна Кронштадтского, можно ли придавать значение тем снам, где он фигурирует. Он ответил: если я приснюсь с крестом на груди, то это я, а если без креста, то это вражьи штуки.

Одна старушка, проживавшая у нас, сильно заболела и доктора отказались ее лечить. О. Иоанн приснился ей, благословил ее и старушка осталась жива. Значит и на расстоянии и во сие он может утешать, помогать и исцелять.

Моя тетка часто ездила говеть в Кронштадт. Однажды батюшка уехал и долго, 3—4 дня, не приезжал обратно. В его отсутствие приехала в Дом Трудолюбия какая-то молодая женщина откуда-то издалека, из Сибири, кажется. Она страшно волновалась, ожидая его, и много плакала, боясь, что ей придется уехать не повидавшись с ним. Тетка моя, видя ее страдания, пожалела ее и уговорила переждать еще денек. Она взяла ее в свою комнату ночевать, а на другой день как раз вернулся батюшка. Он имел усталый вид и, как будто, куда-то торопился. Тетушка в коротких словах стала изливать перед ним свои скорби, а та женщина ничего не говорила, стояла сзади и только плакала от возбуждения и счастья. Батюшка, стоя к ней вполоборота, сказал: «вот что, выходи ты замуж за того, кто сейчас к тебе сватается. Он будет тебе добрым мужем и детям твоим хорошим отцом.» Затем повернулся и вышел. Молодая женщина, пораженная словами батюшки, бросилась тетушке на шею, целовала ее и говорила: «Затем я и ехала из такой дали, боялась, ради детей, выходить за него замуж». Насколько о. Иоанн оказался прозорлив, что сразу ответил ей на незаданный вопрос! Осчастливленная женщина спокойно и радостно вернулась к себе домой.

Еще случай: мать моя, вернувшись от обедни, стала рассказывать нам, как батюшка горячо на коленях сегодня молился в алтаре за Царя. Он положил голову на престол и громким, от сердца идущим, голосом молился. Это было перед херувимской. Сила и интенсивность этой необычайной молитвы передалась и наэлектризовала всю толпу и все стали молиться на коленях. И что же оказалось? Полковник Блок, дежуривший во дворце, передал своей хорошей знакомой, конфиденциально, что должно было состояться освящение заново реставрированного Николаевского Собора. На этом торжестве должен был присутствовать Государь со всей Царской Семьей, но он вовремя был предупрежден о готовившемся покушении и взрыве, во время службы и потому, к общему удивлению всех участвующих, освящение собора было внезапно, без объяснения причин, отложено.

Узнавши об этом, моя мать уразумела причину необычайной молитвы о. Иоанна и еще больше уверовала в силу его прозорливости и в чудодейственность его молитвы.

Помощник Московского Градоначальника Александр Николаевич Тимофеев, сын Командира Кронштадтского Крепостного полка рассказал мне, что однажды, в период прекращения сообщения между Кронштадтом и Ораниенбаумом, когда никто не мог приехать в Кронштадт, Начальник Инженеров Кронштадтской крепости генерал Александров получил телеграмму, что сын его опасно болен, пошел к о. Иоанну с просьбой помолиться об исцелении, но о. Иоанн ему сказал: «за умершего не будем молиться о здравии, а лучше помолимся за упокой». Генерал Александров возразил, что он только что получил телеграмму, но о. Иоанн сказал ему, что сын его умер, что и подтвердилось впоследствии.

Рассказ командира 13-й артиллерийской бригады генерал-майора Василия Ивановича Игнатьева, проживающего в Сербии, в г. Белграде, по ул. Корнелия Станковича, № 2.

Два кадета, слышавшие о прозорливости о. Иоанна, решили поехать в Кронштадт проверить действительно ли о. Иоанн прозорлив, рассуждая между собою так: «подойдем к нему и увидим, если он прозорлив, то он должен попять с какими мыслями мы прибыли».

Сказано — сделано. Собрались и поехали в Кронштадт, вошли в Андреевский собор во время обедни и стали подходить ко кресту, который о. Иоанн давал лобызать верующим по окончании обедни.

Когда они подошли и хотели приложиться ко кресту, то о. Иоанн поднял крест, не дал им приложиться и сказал: «вы испытать меня приехали, нет вам благословения».

Кадеты были ошеломлены и глубоко раскаивались в своей дерзости.

Рассказ этот поведал мне одни из этих двух кадетов капитан Белостокского пехотного полка Муромцев. Рассказал он мне это приблизительно в 1900 г. в Севастополе, где стоял его полк и 13 я Артиллерийская бригада, в которой я служил.

Мой друг Настоятель Иоанно-Богословской церкви подворья Леушинского женского монастыря Новгородской губ. протоиерей о. Н. Ф. Гронский рассказывал мне, что однажды о. Иоанну сказали, что его приглашают приехать к таким-то.

На это о. Иоанн ответил: «меня пригласили за картами, не поеду!»

Когда об этом сказали приглашавшим, то они подтвердили, что действительно играли в карты, когда кому-то из них пришла мысль пригласить о. Иоанна.

Здесь проявление прозорливости о. Иоанна и выражение порицания тем, кто без должного благоговения относились к обитавшей в о. Иоанне Пресвятой Троице.

Рассказ монахини Лесненского монастыря Ксении,
находившейся в монастыре лет 20.

Однажды о. Иоанна пригласили в Лесненский монастырь к одной больной монахине, и выехали его встречать. Тем временем о. Иоанн приехал совсем с другой стороны на одной лошади и прямо прошел к больной и ее исповедал, никого не спрашивая, зная по прозорливости своей, где находилась больная.

Лет тридцать с лишним тому назад, когда мне было 16 лет, я была у знакомой учительницы городской школы Г-жи Снетковой в доме, находившемся на 8-й Роте Измайловского полка в г. Петербурге (ротами Измайловского полка назывался ряд улиц).

В одну из квартир этого дома к больной приехал о. Иоанн. Подъезд был во дворе и карета о. Иоанна стояла во дворе.

Когда о. Иоанн спустился из квартиры во двор, я попросила его благословить меня. О. Иоанн пристально посмотрел на меня и сказал: «благословляю тебя на жизнь тяжелую».

Это предсказание о. Иоанна, никогда меня раньше не видавшего, вполне оправдалось. Я была сестрой милосердия Красного Креста еще с 1905 г. и работала на войнах: Болгар с турками, Великой и Добровольческой.

Рассказ Лидии Евграфовны Астафьевой,
Белград, Таковская ул. 12, кв. 3

Когда Астафьевы впервые пригласили о. Иоанна к себе в дом, и он приехал, то собралась, как всегда, около дома большая толпа народа. В толпе стоял и дворник Николай, который был пьяница.

Неожиданно о. Иоанн обратился к дворнику Николаю и сказал ему: «Николай, брось пить, не то погибнешь».

Очевидно Дух Святой дал о. Иоанну прозреть, что вот тот человек, в толпе, есть пьяница и что зовут его Николаем.

Рассказ Софии Николаевны Жигмановской,
рожденной Трубачевой, проживающей в г. Белграде

1894—1895 гг. в Тифлисе проживал в своем доме мой отец, богатый офицер, Николай Михайлович Трубачев. Он вел беспечный образ жизни и часто кутил с Великим Князем Николаем Михайловичем. Постепенно состояние его стало уменьшаться, а кутежи и пьянство продолжались. Когда мне было 7 лет, а папе было около 30 лет, он исчез и никто не знал, куда он девался. Потом оказалось, что он пошел пешком в Кронштадт к о. Иоанну. Придя туда, он пошел в Андреевский собор. После службы, когда папа вышел из собора и находился в толпе, о. Иоанн, выйдя из боковых дверей алтаря, сел в карету и проезжал мимо. Неожиданно о. Иоанн остановил карету, подозвал из толпы моего отца и сказал ему: «ты прошел такую даль, садись, поедем ко мне, мне нужно с тобой побеседовать» и посадил с собою и повез к себе. Очевидно о. Иоанн прозрел все Духом Святым. О. Иоанн сказал отцу, что он очень хорошо сделал, что пришел к нему пешком, долго беседовал с отцом и с той поры отец перестал пить и курить.

Когда началась Великая война, то отец попросил Великого Князя Николая Михайловича, чтобы его из пограничной стражи, из Тифлиса взяли на войну. Его назначили ротмистром в кавалерийский полк на Австрийский фронт и в первый же год войны он получил орден Св. Георгия и за отличие чин подполковника, а 7 октября был убит.

О. Иоанн никогда не видал Н. М. Трубачева, но Дух Святой открыл ему и все прошлое Трубачева, его путешествие пешком, то, что он находился в толпе, вышедшей из собора, и его наружность, так что о. Иоанн сразу увидел его в толпе и подозвал.

Вникните вы, читающие эту книгу, и содрогнитесь величию и Силе и Славе Божией, явленных нам многогрешным в конце второго тысячелетия со времен Христа, накануне явления антихриста, вступившего в брань с сохраняющими заповеди Божьи и имеющими свидетельство Иисуса Христа (Откровение Св. Иоанна Богослова, гл. XII, ст. 17).

Когда в детстве я начал учить латинский и греческий языки, то у нас в летние месяцы жил учитель студент Императорского Филологического Института Феодор Гаврилович Шубин.

Мы все с ним очень подружились и сохраняли эту дружбу всегда.

В 1915 г. Ф. Г. Шубин, будучи уже действительн. статским советником и директором Омского Учительского Института, приехал в Петроград и несколько раз бывал у меня, вот что он рассказал мне.

«Я, говорил Федор Гаврилович, родился и был всю жизнь старовером, но тщательнейшим образом скрывал это, чтобы не лишиться карьеры.

С этой целью я нанимал квартиры у батюшек и ходил в православную церковь.

Однажды при торжестве в одном из учебных заведений (в каком именно я забыл) присутствовал о. Иоанн. Когда он уходил, то начальствующие лица расположились непрерывною линией по направлению к выходу.

О. Иоанн, проходя, каждого благословлял. Когда же подошел ко мне, то меня не благословил; взгляд его голубых глаз насквозь пронизал меня и он громко сказал: «а ты так и останешься старовером?!» и прошел к следующему.

Эти слова, как громом, поразили меня, мороз пробежал по коже и я чувствовал себя так, как будто меня неожиданно облили ушатом холодной воды, так как никто, кроме Moeй совести не знал, что я был старовером».

Вот еще два случая прозорливости о. Иоанна, которые рассказывали мне в г. Петрозаводске:

I. Когда в г. Петрозаводске стало известно, что приезжает о. Иоанн, то на пароходной пристани собралась толпа, в которой находился и местный старообрядческий епископ, пришедший, как он потом рассказывал, из любопытства, чтобы посмотреть, что такое за о. Иоанн, т. к. был человеком неверующим.

Сойдя с парохода, о. Иоанн прошел сквозь толпу прямо к нему, положил ему руку на голову и сказал: «бедный ты, бедный!» и тотчас пошел далее.

Тогда епископ понял, что о. Иоанн есть Великая Сила Божья, что он Духом Святым прозрел его сокровенные мысли и сразу прошел к нему через огромную толпу, никогда его не видавши.

Происшедшее так поразило епископа, что он совершенно переродился и стал человеком верующим.

II. Протоиерей Петрозаводского кафедрального собора, человек высоконравственной жизни, делавший много добра из своего заработка, рассказывал мне, что незадолго до приезда о. Иоанна в Петрозаводск у него стали болеть ноги, он чувствовал большую слабость в ногах и ему было трудно ходить. Когда о. Иоанн приехал и стал совершать проскомидию, то он попросил о. Иоанна помолиться о его здоровье, не объяснив ему при этом своей болезни. О. Иоанн, прознав Духом Святым сущность его болезни, вынимая часть из просфоры за здравие просителя, три раза повторил: «крепость ног, крепость ног, крепость ног!»

С той поры у доброго протоиерея ноги перестали болеть и окрепли.

 Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter

<<<   СОДЕРЖАНИЕ   >>>