Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+EnterПрп. Иоанн Кассиан Римлянин. Семь собеседований отцов, живших в Египетской пустыне Фиваиде
Глава 1
Когда после сна мы шли на утреннюю молитву, то авву Германа весьма занимала мысль старца, произнесенная во вчерашнем собеседовании о том, что человек без содействия Божия не может сделаться добродетельным, хотя бы и много старался о сем (см. двенадцатое собеседование, главы 15—16). Блаженный Херемон, увидев, что мы беспокоимся и дивимся чему-то, по окончании обычных молитв и псалмопения, спросил нас о причине нашего беспокойства.
* Это собеседование особенно подверглось критике Аквитанского епископа Проснера, который, согласно с Августином, думал, что первородный грех до того расстроил человеческую природу, что человек уподобился спящему, который сам собою не может пробудиться, или крайне больному, который не может производить никакого движения, не может желать своего исцеления, так что для пробуждения его, для возбуждения в нем желания исцеления, ему необходима, так называемая у католиков, предварительная благодать. Проспер, вместе с Августином, в этом учении простерлись далее надлежащего, — отняли у человека всякое участие свободного произволения его в деле обращения к вере и спасению, как будто одна благодать все делает за человека. Но это неправда, — что человек в естественном состоянии будто вовсе не может ни желать, ни помыслить что-либо сообразное с волею Божиею. Хотя природа человеческая расстроена грехом, человек сделался болен, по не до бесчувственности: в нем осталось сознание и различение добра и зла, чувство своей болезни, раскаяние и желание освободиться от этой болезни, ибо образ Божий в человеке не истреблен грехом, а только помрачен, семена добра не истреблены в душе человека, а таились в нем, как искры под пеплом. Искры под пеплом без дуновения ветра не могут разгореться в чистый пламень, так и добрые мысли и желания не могут без благодати Божией раскрываться, возрастать, укрепляться, по и благодать Божия не без свободного произволения человека возбуждает, развивает и укрепляет их, а смотря по тому, сколько сам человек желает этого и старается, так сказать, содействовать или последовать действию благодати. Так преподобный Кассиан и учил, — говорил, что в душе нашей есть семена добродетелей (см. тринадцатое собеседование, главу 12), что как только Бог усмотрит в человеке, хоть слабое, возникновение доброго желания, то возбуждает его к исканию спасения, укрепляет (см. тринадцатое собеседование, главу 8). А если бы все в человеке производила одна благодать без его желания, без содействия его произволения, то от этого возник бы неразрешимый вопрос: почему благодать одних обращает на путь веры и благочестия и спасает, а других не обращает, не сообщает им достаточных сил к обращению, и они погибают? От этого произошло у протестантов нелепое учение о безусловном предопределении одних к спасению, а других — к погибели, как будто Всеблагий Бог желает кому-нибудь погибели. Согласно с преподобным Кассианом и Восточные Патриархи писали (в 1723 г.) к англиканцам (в четырнадцатом члене). Потому Проспер, увлекшись горячностию в защите мнений блаженного Августина, напрасно подозревает преподобного Кассиана в склонности к мнению полупелагиан, когда и сам одобряет мнение Кассиана о благодати, высказанное в главе 3 (см. также: Преподобный Иоанн Кассиап Римлянин. О постановлениях киновитян. Кн.12,гл.10). Преподобный Кассиан сам себе противоречить не будет; скорее надобно думать, что Проспер неверно понимал некоторые выражения преподобного Кассиана, по-своему перетолковал, напрасно навязал ему свои мысли.
Герман на это сказал ему: «Сколько высокая добродетель, о которой ты рассуждал вчера вечером, кажется нам недостижимою, столько же не согласно с истиною то мнение, что усовершение в целомудрии не есть плод усилий человеческих; ибо, по-моему мнению, нельзя не приписать земледельцу плода тогда, когда он возделывает землю».
Херемон на это отвечал так: «Предложенный вами пример и доказывает, что усилия трудящегося без помощи Божией ничего не могут совершить. Ибо земледелец хотя и много трудится над возделыванием земли, но не может ожидать обильного плода, если на обработанную им землю не падет благовременного дождя и не будет благоприятной погоды; случается, что пропадают уже и созревшие плоды оттого, что Бог не благословляет трудов земледельца. Итак, как ленивым земледельцам, которые не стараются обрабатывать сохою свою землю, Бог не дает обильного плода, так и трудолюбивым не принесет пользы всенощная забота, если милосердие Божие не будет благопоспешествовать. Впрочем, человек не должен мечтать, что будто его труды привлекают благодать Божию и что будто потому Бог благословляет его обилием плодов, что он трудится. Чтобы истребить в себе эту гордость, пусть он представит себе, что если бы Бог не укреплял его, то он не мог бы и трудиться, и что если бы милосердие Божие не споспешествовало его действиям, то и желание, и силы его остались бы без действия. И тогда как Бог дает нам силы, здоровье и благопоспешествует нашим делам, мы должны молить, чтобы «небо» не было «медяно и земля железна» (ср.: Втор.28,23) и чтобы «останок гусениц» не поели «прузи, и останок пругов» не поели «мшицы» (ср.: Иоил.1,4). Но земледелец нуждается в помощи Божией не только тогда, когда поля его засеяны, но и тогда, как жатва окончена и плоды собраны в житницу. Из этого видно, что Бог есть начальный Виновник не только дел, но и помышлений благих; Он внушает нам и Свою святую волю и дает силу и удобный случай исполнить то, чего правильно желаем, ибо «всяко даяние благо и всяк дар совершен свыше есть, сходяй от Отца светов» (Иак.1,17). По словам Апостола, Он и начинает в нас добродетель и совершает ее, «даяй семя сеющему и хлеб в снедь, да подаст и умножит семя ваше, да возрастит жита правды вашея» (ср.: 2Кор.9,10). А мы должны со смирением покоряться непрестанно влекущей нас благодати, чтобы, противясь ей, не услышать того же, что сказано было иудеям чрез Иеремию: «еда падаяй не востает, или отвращаяйся не обратится?» (Иер.8,4). «Вскую отвратишася людие мои сии во Иерусалиме отвращением безстудным? И укрепишася во произволении своем и не восхотеша обратитися» (ср.: Иер.8,5)».
Герман: «Этому мнению, которого благочестие мы не можем вовсе отвергнуть, кажется, противоречит то, что оно ведет к уничтожению свободного произволения. Ибо когда видим, что многие из язычников, не заслуживавших помощи благодати Божией, отличались добродетелями не только воздержности и терпения, но, что удивительнее, даже целомудрия, то как можно думать, что они сообщены им благодатию Божиею, между тем как последователи мирской мудрости, вовсе не зная не только благодати Божией, но и Самого Истинного Бога, как мы узнали из истории и из предания некоторых, тщательным своим трудом приобрели высшую чистоту целомудрия?»
Херемон: «Мне приятно, что вы, воспламенившись любовию к познанию истины, предлагаете и некоторые нелепости, от рассмотрения которых добродетель христианской веры окажется одобрительнее и, так сказать, испытаннее. Благоразумный человек станет ли делать такие противоречивые предложения, что небесную чистоту целомудрия, как вы вчера рассуждали, будто никто из смертных не может приобресть и при содействии благодати Божией, а теперь думаете, что и язычники собственною силою приобретали его? Но как вы предлагаете это, без сомнения, для испытания истины, то слушайте, что мы думаем об этом. Никак нельзя думать, что философы имели такую чистоту души, какая требуется от нас, которым вменяется в обязанность, чтобы не только блуд, но и нечистота даже и не именовались у нас. Имели же они некоторую частичку целомудрия, то есть воздержание плоти, именно удерживали только похоть от совокупления, а внутреннюю, совершенную и постоянную чистоту духа и тела, не говорю, делом приобресть, но и думать о ней не могли. В этом не стыдился сознаться и знаменитый между ними Сократ, как они славят. Когда один физиогном, смотря на него, сказал, что у него глаза, как у деторастлителя, и когда ученики его, напавши на него, хотели отмстить за оскорбление, нанесенное учителю их, то Сократ, говорят, удержал их негодование таким изречением: «Успокойтесь, дети, я точно таков; но сдерживаю себя». Итак, не только нашим рассуждением, но и сознанием их ясно доказывается, что они с принуждением удерживались только от совершения плотского совокупления; но желание и услаждение этою страстию не было изгнано из сердец их. С каким омерзением надобно произносить изречение Диогена! Случилось, что философ этого мира не постыдился высказать как нечто достопамятное, чего мы не можем, не покрасневши от стыда, ни сказать, ни слышать. Он одному, подвергшемуся наказанию за прелюбодеяние, как говорят, сказал: «Что даром продается, того не покупай смертию»*. Итак, видно, что они и не знали добродетели истинного целомудрия, какое требуется от нас. И потому верно, что нашего обрезания, совершаемого в духе, невозможно иметь иначе, как по благодати Божией, и его имеют только те, которые служат Богу с полным сокрушением духа.
* За дешевую вещь не должно платить дорогою ценою, то есть за маловажное дело прелюбодеяния не должно подвергать тяжкому наказанию — смерти. Вот как язычники смотрели па плотский грех!
Хотя из многих случаев очевидно, что люди всегда имеют нужду в помощи Божией и что человек без нее ничего не может сделать относительно своего спасения, но очевиднее всего эту истину доказывает трудность, с коею достигается и сохраняется целомудрие. Не говоря о трудности его, скажем о трудности средств к оному. Кто, даже и из ревностных, может сам собою перенести суровость пустыни, скудость пищи и ежедневный голод? Кто может без Божественного утешения непрестанно жаждать, лишать себя сна в утреннее время, сон в которое особенно сладок, и спать постоянно только четыре часа, беспрерывно читать и заниматься рукоделием без прибыли для себя? О всем этом даже и подумать нельзя без вдохновения Божия. Чтобы совершенно доказать это, то стоит только вспомнить, как часто и спасительным нашим желаниям исполниться препятствует какой-нибудь ничтожный случай и как весьма немногие из желающих сделаться добродетельными могут вполне совершить свои желания. Исполнение наших желаний не всегда подлежит нашей власти даже и тогда, как мы не чувствуем бессилия. Ибо весьма часто встречающиеся обстоятельства против нашей воли не допускают нам быть в совершенном уединении, сохранить пост во всей его строгости, заниматься чтением, не развлекаясь ничем, — так что мы должны просить у Бога удобного места и времени для совершения всего этого, и если Он не пошлет благоприятствующих обстоятельств, то наши желания остаются без исполнения. В таких именно обстоятельствах был Апостол, ибо он к солунянам писал: «хотехом прийти к вам, аз убо Павел, единою и дважды: и возбрани нам сатана» (1Сол.2,18). Так точно и мы против воли удерживаемся от духовных занятий и уступаем немощи плоти для некоторых спасительных целей, об одной из коих Апостол говорит, когда пишет, что он «трикраты Господа молих, да отступит от него ангел сатанин, но Бог отвечал ему: довлеет ти благодать Моя, сила бо Моя в немощи совершается» (ср.: 2Кор.12, 7, 8- 9).
Воля Божия всегда желает, чтобы созданный Им человек не погиб, но вовеки жил. Бог, если заметит в нашем сердце хоть искру расположения к добру, по благосердию Своему не дает ей угаснуть, но, желая, чтобы все спаслись и в разум истины пришли (см.: 1Тим. 2, 4), всячески способствует к тому, чтобы она обратилась в пламя, ибо, по словам Господа: «несть воля пред Отцем вашим Небесным, да погибнет един от малых сих» (Мф.18,14); Бог истинен, отвращается лжи, с клятвою уверяет, говоря: «живу Аз, не хощу смерти грешника, но еже обратитися нечестивому от пути своего и живу быти» (ср.: Иез.33,11). Итак, если Бог не желает, чтобы погиб един от малых, то не богохульно ли думать, что Он хочет спастись только некоторым, а не всем? Напротив, те, кои погибают, погибают вопреки воле Божией; Бог непрестанно вопиет: «обращением обратитеся от пути вашего злаго: и векую умираете, доме Израилев?» (Иез.33,11); или: «колькраты восхотех собрати чада твоя, якоже собирает кокош птенцы своя под криле, и не восхотесте» (Мф.23,37). «Вскую отвратишася людие мои сии во Иерусалиме отвращением безстудным и укрепишася во произволении своем и не восхотеша обратитися?» (Иер.8,5). Благодать Божия близка ко всем; она всех без изъятия призывает к спасению и к тому, чтобы все пришли в познание истины, ибо говорит: «приидите ко Мне еси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф.11,28). Если бы она призывала только некоторых, то следовало бы, что не все заражены грехом первородным или деятельным и что несправедливо говорится, что «ecи бо согрешиша и лишени суть славы Божия» (Рим.3,23) или что «смерть во вся человеки вниде» (Рим.5,12). Что погибающие вопреки воле Божией погибают, это доказывается тем, что «Бог смерти не сотвори, ни веселится о погибели живых» (Прем.1,13). Посему Он иногда не скоро или совсем не внемлет молитвам нашим, когда исполнение их вредно для нас; а иногда против воли нашей посылает на нас несчастия, как сострадательный врач, для нашего спасения; нередко не дает исполниться нашим гибельным замыслам и тогда, как мы по неведению стремимся к смерти, обращает нас на путь спасения, исторгает из пасти ада.
Это попечение и Промышление Свое о нас Бог у пророка Осии (см.: Ос.2) представляет под образом блудницы, с погибельной ревностию стремящейся к почитанию идолов, которой Он преграждает путь, когда она говорит: «пойду вслед похотников моих, дающих ми хлебы моя, и воду мою, и ризы моя, и плащаницы моя, и масло мое» (ср.: Ос.2,5), чтобы она, не нашедши пути к ним, пришла в себя и сказала: «пойду и возвращуся к мужу моему первому, яко добрее ми бе тогда, нежели ныне» (Ос.2,7). У другого же Пророка упорство наше и непокорность спасительным возбуждениям Его изображаются под видом жены, оставляющей мужа своего: «и рекох: отцем наречете Мя и от Мене не отвратитеся. Обаче якоже отвергается жена сожителя своего, тако отвержеся от Мене дом Израилев» (Иер.3, 19-20); а любовь Свою и постоянство Своего расположения Бог представляет под видом любящего мужа, оставляемого женою своею, который обыкновенно воспламеняется тем сильнейшею любовию к ней, чем холоднее она к нему. Точно такова любовь Божия к роду человеческому; оскорбления наши не охлаждают Его попечения о нашем спасении; неправды наши не отвлекают Его от главного намерения. Он непрестанно покровительствует нам и так любит создание Свое, что Промысл Его не только сопутствует нам, но еще непрестанно предваряет нас. Испытавший эту любовь Пророк говорит: «Бог мой, милость Его предварит мя» (Пс.58,11). Если Он видит зародыш доброго расположения в нас, то немедля возбуждает его и всячески содействует возрастанию, ибо говорит: «и будет, прежде не же воззвати им, Аз услышу их» (Ис.65,24) — и не только внушает святые желания, но еще устрояет случаи к исполнению их и заблуждающим указывает спасительный путь.
Уму человеческому непонятно, как это Бог дает просящим, обретается ищущими, отверзает толкущим и вместе является не ищущим Его, обретается не вопрошающим о Нем, весь день простирает руки к людям непокоряющимся и противоглаголющим, упорных и удаляющихся призывает, нехотящих влечет к спасению; у желающих грешить отнимает случаи к исполнению своих желаний и милостив к неправдам Их; как это спасение принадлежит и нашему произволению, ибо говорится: «аще хощете и.послушаете Мене, благая земли снесте» (Ис.1, 19), и вместе оно есть дело «ни хотящаго, ни текущаго, но милующаго Бога» (Рим. 9, 16); как это Бог воздаст каждому по делам его и вместе есть «Бог еже хотети и еже деяти о благоволении» (ср.: Флп.2,13); «и сие не от нас, но Божий дар есть, не от дел, да никтоже похвалится» (ср.: Еф.2,8-9); почему это говорится: «приближитеся Богу, и приближится вам; и: никтоже может прийти ко Мне, аще не Отец пославши Мя привлечет его» (Иак.4,8; Ин.6,44); почему повелевается нам сотворить «себе сердце ново и дух нов» (Иез.18, 31) — и вместе говорится: «и дам вам сердце ино и дух нов дам вам, и исторгну каменное сердце от плоти вашея и дам вам сердце плотяно» (ср.: Иез.11,19); как это Господь велит Иерусалиму омыть «от лукавства сердце свое» (ср.: Иер.4, 14), а Пророк просит Самого Господа сотворить в нем «сердце чисто» (Пс.50,12) — и говорит: «омыеши мя, и паче снега убелюся» (Пс.50,9); как это говорится: «разумейте, безумнии в людех, и буии некогда, умудритеся» (ср.: Пс.93, 8) — и: Господь «умудряет слепцы» (Пс.145,8). Нетрудно будет решить сии сомнения, если мы будем помнить, что в деле спасения нашего участвует и благодать Божия, и свободное произволение наше и что человек хотя может иногда сам собою желать добродетели, но, чтобы исполнить желания сии, всегда нуждается в помощи Божией; подобно как для больного недостаточно одного желания быть здоровым, нужно, чтобы Податель жизни — Бог дал силы для здоровья. Но чтобы совершенно увериться в том, что и от природной способности, данной милосердым Творцом, иногда возникающие добрые расположения можно исполнить только при помощи Божией, для этого довольно вспомнить слова Апостола, который говорит, что «еже убо хотети прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю» (Рим. 7, 18).
Что мы имеем свободное произволение, в этом уверяет нас слово Божие, когда говорит: «всяцем хранением блюди твое сердце» (Притч.4,23); а слабость его доказывает Апостол, когда говорит: «мир Божий, превосходяй всяк ум, да соблюдет сердца ваша и разумения ваша о Христе Иисусе» (Флп.4, 7). Святой Давид показывает силу и власть свободного произволения, говоря: «приклоних сердце мое сотворити оправдания Твоя» (Пс.118,112) —или: «удержи язык твой от зла и устне твои, еже не глаголати льсти» (Пс.33,14); а когда говорит: «приклони сердце мое во свидения Твоя, а не в лихоимство» (Пс.118,36) — или: «положи, Господи, хранение устном моим и дверь ограждения о устнах моих» (Пс.140, 3), то показывает бессилие его. Также на произвол наш указывается следующими словами: «совлецы узу выи твоея, плененая дщи Сиона» (Ис.52, 2); а бессилие его доказывают слова Пророка: «Господь решит окованныя» (Пс.145, 7) — и: «растерзал ecи узы моя. Тебе пожру жертву хвалы» (Пс.115, 7-8). Что мы имеем произвол и что он сам по себе бессилен, это доказывают также следующие слова Господа: «приидите ко Мне ecи труждающиися и обремененнии» (Мф.11, 28) — и: «никтоже может прийти ко Мне, аще не Отец, пославый Мя, привлечет его» (ср.: Ин. 6, 44). Апостол говорит: «тако тецыте, да постигнете» (1Кор. 9, 24), а Иоанн Креститель: «не может человек приимати ничесоже, аще не будет дано ему с небесе» (Ин.3,27); далее нам повелевается сохранять души наши (см.: Иер.17, 21) и со страхом и трепетом содевать спасение наше (см.: Флп.2, 12); и вместе говорится: «аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий» (Пс.126, 1) — и: «Бог есть действуяй в вас и еже хотети и еже деяти о благоволении» (ср.: Флп.2, 13).
Многие спрашивают: «Когда в нас действует благодать Божия? Тогда ли, когда в нас обнаружится доброе расположение, или доброе расположение тогда в нас обнаруживается, когда посетит нас благодать Божия?» Многие, решая сей вопрос, преступили границы, отчего и впали в противоречия и погрешности. Ибо если скажем, что наше доброе расположение предшествует явлению благодати, то нам возразят: «Что же хорошего было в Савле и мытаре Матфее, из коих первый призван к спасению в то время, как шел на погубление невинных, а второй среди насилий обществу и хищничества?» А если скажем, что благодать Божия начально производит доброе расположение, то этому будет противоречить то, что вера Закхея и разбойника, покаявшегося на кресте, предварила их частное призвание. Если мы сами можем исполнить заповеди Божий и сделаться добродетельными, то зачем молимся: «укрепи, Боже, сие, еже соделал еси в нас» (Пс.67, 29) — и: «дела рук наших исправи на нас, и дело рук наших исправи» (Пс.89, 17)? Валаам был нанят, чтобы проклинать Израиля, но ему не дозволено проклясть их, хотя и хотел. Авимелеху сказано, чтобы он не касался Ревекки, чтобы не согрешить пред Богом. Братья по зависти продали Иосифа, но это попущено для того, чтобы детям Израилевым переселиться в Египет и чтобы проданный пропитал их во время голода, как объяснил это он сам, когда открылся братьям: «ныне убо не скорбите, — говорил он, — ниже жестоко вам да явится, яко продаете мя семо. Посла бо мя Бог пред вами оставити вам останок на земли и препитати вам останок велий. Ныне убо не вы посласте мя семо, но Бог: и сотвори мя яко отца фараону и господина всему дому его» (ср.: Быт.45, 5, 7-8). Когда, после смерти отца, братья боялись мщения его, то он говорил им: «не бойтеся, Божий бо еемь аз. Вы совещасте на мя злая, Бог же совеща о мне во благая, дабы было якоже днесь, и препиталися бы людие мнози» (ср.: Быт.50,19-20). Об этом премудром Распоряжении Божием говорит Давид в 104-м псалме: «и призва глад на землю: всяко утверждение хлебное сотры. Посла пред ними человека: в раба продан бысть Иосиф» (Пс.104, 16-17). Итак, хотя благодать Божия и произвол человеческий по-видимому друг другу противны, но оба согласно действуют и в деле спасения нашего равно необходимы, если не хотим отступить от правил истинной веры. Когда Бог видит, что мы хотим склониться к добру, то направляет и укрепляет нашу готовность. Ибо Он тотчас отвечает на вопль наш: «призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя» (Пс.49,15). Но если мы не хотим добра или охладели к нему, то дает нам спасительные советы, чрез кои доброе расположение образуется или возобновляется.
Нельзя думать, чтобы Бог не дал человеку желания и возможности делать добро, ибо иначе не дал бы ему свободного произволения, если бы он мог желать и делать только зло. Это мнение также доказывают слова, сказанные Господом по совершении Адамом преступления: «се, Адам бысть яко един от Нас, еже разумети доброе и лукавое» (Быт.3,22). Нельзя думать, будто до сего времени он совсем не знал добра, иначе он был бы животным неразумным и нечувствующим существом; но так думать совершенно противно православной вере, напротив, по мнению Соломона, сотвори Бог человека праваго, то есть он непрестанно обладал знанием только добра, но сами люди «взыскаша помыслов многих» (Еккл.7,30), потому что стали разуметь лукавое и доброе; посему Адам получил познание зла после падения, не утратив, впрочем, познания добра. Что род человеческий действительно после падения не утратил познания добра, в этом уверяет Апостол, который говорит: «егда языцы, не имуще закона, естеством законная творят, сии, закона не имуще, сами себе суть закон: иже являют дело законное написано в сердцах своих, спослушествующей им совести, и между собою помыслом осуждающим или отвещающим в день, егда судит Бог тайная человеком» (ср.: Рим.2, 14-16). В этом смысле Бог у пророка Исайи жалуется на иудеев, что они сами виновны в слепоте своей вследствие произвольного упорства своего: «глусии, услышите, и слепии, прозрите видети. И кто слеп, разве раби мои? и глуси, разве владеющий ими?» (Ис.42,18-19). А чтобы кто этой слепоты их не отнес к телесной природе, а не к воле, говорится у Пророка: «выведи народ слепой, у которого, однако ж, есть глаза, и глухих, у которых есть уши» (Ис.43,8; перевод с подлинника). Еще: «очи имут видети, и не видят, и уши имут, еже слышати, и не слышат» (Иез.12, 2). И Господь в Евангелии говорит: «видяще не видят, и слышаще не слышат, ни разумеют. И сбывается в них пророчество Исаиино, глаголющее: слухом услышите, и не имате разумети: и зряще узрите, и не имате видети. Отолсте бо сердце людий сих, и ушима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не когда узрят очима, и ушима услышат, и сердцем уразумеют, и обратятся, и изцелю их» (ср.: Мф.13,13-15). И фарисеям Он говорил, что они могут знать доброе: «что же и о себе не судите праведное?» (Лк. 12, 57). Этого Он не сказал бы, если бы они естественным разумом не могли различать справедливое. Посему не надобно думать, что природа человеческая способна к одному злу. Так думать воспрещают нам слова Соломона, сказанные им по создании храма: «и бысть на сердцы отцу моему Давиду, еже создати храм имени Господа Бога Израилева. И рече Господь к Давиду отцу моему: понеже взыде на сердце твое еже создати храм имени Моему, добре сотворил еси, яко бысть на сердцы твоем. Обаче ты не созиждеши храма, но разве сын твой» (ср.: 3Цар.8, 17-19). Это благое намерение Давида от кого происходило? От Бога или от него самого? Если от Бога, то почему Сам же Бог не попускает исполниться ему? Следовательно, оно произошло от самого Давида. Подобным образом и о своих намерениях мы должны судить; потому что не одному Давиду дано иметь от себя благие намерения, а мы будто по природе не можем и помышлять о добре. Итак, должно допустить, что Творец посеял в душах наших семена добродетелей, но только для возрастания их нужны возбуждения со стороны Бога, потому что, по словам Апостола, ни насаждали есть что, ни напаяяй, но возращаяй Бог (1 Кор. 3, 7). И в книге, именуемой «Пастырь», доказывается, что человек может пристать к какой угодно ему стороне, ибо там говорится, что каждому человеку присущи два ангела, добрый и злой; от воли человека зависит одному принадлежать, а другого удаляться. Итак, человек постоянно имеет произвол, посредством коего может или принимать, или пренебрегать благодатию Божию. Если бы мы сами не могли устроять свое спасение, то Апостол не сказал бы: «со страхом и трепетом свое спасение содевайте (Флп. 2, 12). Но чтобы мы не подумали, что в деле спасения не нужна нам помощь Божия, то он присовокупил: Бог бо есть действуяй в вас и еже хотети и еже деяти о благоволении» (Флп.2, 13). Посему он Тимофею писал: «не неради о своем даровании живущем в тебе» (1Тим.4, 14) — и: «воспоминаю тебе возгревати дар Божий живущий в тебе» (2Тим. 1, б); и коринфян молил, чтобы они не вотще приняли благодать Божию (ср.: 2Кор.6,1), как Симон-волхв, которому она не пользовала потому, что он не хотел покориться словам апостола Петра, который говорил ему: «покайся о злобе твоей и молися Богу, аще убо отпустится ти помышление сердца твоего. В желчи бо горести и союзе неправды зрю тя суща» (ср.: Деян.8,22-23). Благодать Божия и предваряет нас, ибо Пророк говорит: «Бог мой, милость Его предварит мя» (Пс.58, 11) — и последствует за нашею волею, почему и говорится: «и утро молитва моя предварит Тя» (Пс.87,14); Бог призывает нас, ибо Он говорит о Себе: «прострох руце Мои весь день к людем не покоряющимся» (Ис.65, 2); и мы Его призываем, ибо Давид говорит: «весь день воздех руце мои к Тебе (ср.: Пс.87,10). Бог нас ожидает, ибо говорится: «и паки пождет Бог, еже ущедрити вас» (Ис.30,18), и мы Его ожидаем, ибо говорится: «терпя потерпех Господа, и внят ми» (Пс.39,2). Бог укрепляет нас, ибо говорит: «Аз же укрепих мышцу их, и на Мя помыслиша злая» (Ос.7,15), и увещевает, чтобы мы сами укреплялись: «укрепитеся, руце ослабления и колена разслабленая» (Ис.35,3); Иисус Христос взывает: «аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет» (Ин.7,37); а Пророк взывает к Нему: «утрудихся зовый, измолче гортань мой: исчезосте очи мои, от еже уповати ми на Бога моего» (Пс.68,4); жалуется Бог: «звах их, и не послушаша Мене, глаголах, и преслушаша» (Ис.66, 4); жалуется и невеста: «на ложи моем в нощех исках, Егоже возлюби душа моя, исках Его, и не обретох Его, воззвах Его, и не послуша мене» (ср.: Песн.3,1).
Благодать Божия всегда направляет волю нашу в добрую сторону и вспомоществует во всем так, что иногда и от нас требует или ожидает некоторых усилий; чтобы не дать даров своих беспечным, она выискивает случаи, которыми пробуждает нас от холодной беспечности; чтобы щедрое сообщение даров ее не казалось беспричинным, сообщает их вследствие нашего желания и труда. Впрочем, благодать Божия всегда дается даром, потому что за малые наши усилия воздает нам бессмертием и нескончаемым блаженством с неоценимою щедростию. Нельзя сказать, что разбойник, распятый на кресте, был введен в рай не даром или что Давид прощен за свое покаяние, а не по милосердию Божию. Делом его воли было то, что он к прелюбодеянию присоединил убийство, а то, что Пророк обличил его, было делом благодати Божией; опять смиренное раскаяние в грехе своем было делом его произвола, а немедленное прощение — делом милосердия Божия. Но что говорить об этом кратковременном покаянии и превышающем его безмерном воздаянии? И Апостол, рассуждая о наградах, какие ожидали его в Будущем Веке за гонения, претерпеваемые им, говорит, что недостойны страсти «нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас» (Рим. 8, 18): «еже бо ныне легкое печали нашея, по преумножению в преспеяние тяготу вечныя славы соделовает нам» (2Кор.4,17). Итак, сколь бы ни были велики труды человеческие, все они не могут быть равны будущей награде и не могут сделать благодать не туне — даемою. Апостол языков хотя говорил, что он «потрудихся паче всех Апостол» (ср.: 1Кор.15,10), впрочем, присовокупляет, что эти труды не ему принадлежат, но благодати, которая была с ним. Таким образом словом «потрудихся»— он выражает усилия своей воли; словами: «не аз, но благодать Божия» — Божественное содействие; а словами: «со мною» — показывает то, что благодать содействовала ему не в праздности и беспечности, а тогда, как он трудился.
Это же самое мы видим и в известнейшей борьбе Иова с диаволом. Если бы он многообразные козни врага в сей борьбе победил без своей добродетели, а только с пособием благодати Божией, то диавол не умедлил бы повторить прежнюю свою клевету на него: «еда туне Иов чтит Господа? Не Ты ли оградил еси внешняя его и внутренняя дому его, и яже вне всех сущих его окрест, дела же руку его благословил еси и скоты его многи сотворил еси: но поели руку Твою, то есть оставь его самому себе, своими силами сразиться со мною, аще не в лице Тя благословит» (ср.: Иов.1, 10-11). Но поелику после борьбы он не повторил сей клеветы, то значит, что Иов победил его собственными силами. Впрочем, и благодать Божия не оставляла Иова; чтобы искуситель не обременил его искушениями сверх сил, то она попустила ему искушать столько, сколько могла вынести добродетель искушаемого. Из примера сотника мы научаемся, как обыкновенно Господь искушает нашу веру, дабы укрепить ее и более прославить. Господь знал, что и одно слово Его может исцелить отрока сотникова, но желал прийти в дом к нему: «Аз пришед изцелю его (Мф.8,7). Когда же сотник на эти слова Господа ответил сильнейшею верою: «Господи, несмъ достоин, да под кров мой внидеши: но токмо рцы слово, и изцелеет отрок мой» (Мф.8,8), то Господь похвалил веру его больше всех веровавших Ему в Израиле: «аминь глаголю вам: ни во Израили толики веры обретох» (Мф.8, 10). Если бы сотник имел такую веру не от себя, то Христос напрасно хвалил бы то, что Сам дал, и Он сказал бы: «Я не дал такой веры и Израилю». Такое испытание веры случилось и с патриархом Авраамом, о котором говорится: «Бог искушаше Авраама» (Быт.22,1). Правда Божия хотела испытать веру Авраама, не ту, которую Господь внушил ему, а ту, которую он по своей свободе показал, будучи призываем однажды, и просвещенный от Господа. Посему не незаслуженно одобряется твердость его веры, и ему при сообщении благодати, которая на малое время оставляла его для испытания, сказано так: «да не возложиши руки твоея на отрочища, ныне бо познах, яко боишися ты Бога» (ср.: Быт.22,12). Во Второзаконии (см.: Втор.13,1-3) говорится, что такое искушение нашей веры вменяется нам в достоинство. Итак, Бог, покровительствуя тем, коих веру хочет искусить, оставляет место и собственным их силам и воле (для заслуги) и искушает только тех, кои могут вступить в борьбу с искусителем; а иначе зачем и искушать тех, о которых знает, что они по своей немощи не могут противостоять искусителю? Это подтверждает Апостол, который говорит: «мняйся стояти да блюдется, да не падет. Искушение вас не достиже, точию человеческое: верен же Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете» (1Кор.10, 12-13). Словами: «мняйся стояти да блюдется, да не падет» — он внушает нам заботу свободного произволения, по которому мы могли бы или утвердиться в принятой благодати при рачительности, или лишиться оной по нерадению; а словами: «искушение вас не достиже, точию человеческое» — указывает на немощь и непостоянство не укрепившегося еще духа коринфян, по коей они еще не могли вступить в борьбу с теми нечистыми духами, с коими он сам и подобные ему совершенные сражались, как говорит он в Послании к Ефесянам: «несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем (и) к миродержителем тмы века сего» (Еф.6, 12). А когда говорит: «верен Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете» (ср.: 1Кор.10,13), то желает не того, чтобы Господь не попускал им искушений, но чтобы искушения не превышали их силы. То показывает способность человеческого произволения, а это благодать Господню, умеряющую брань в искушениях. Итак, сим местом доказывается, что благодать Божия всегда упражняет произвол человеческий, так что не во всем покровительствует и защищает его, так чтобы не было уже места его собственным усилиям в борьбе с духовными врагами; и это для того, чтобы, в случае победы над врагом, он исповедал помощь Божию себе, а в случае победы врага, узнал свою немощь и таким образом учился полагаться не на свою силу, но на помощь Божию и непрестанно прибегал к своему Покровителю. Доказательством истины слов моих может служить то, что говорится в Книге Судей о народах, прежде живших в земле ханаанской, кои, по Божиему Распоряжению, не были истреблены: «и сия языки, яже остави Господь, да искусит ими Израиля, да увесть, аще послушают заповедий Господних, и еже научити я брани» (ср.: Суд.3,1,4, 2). Неизъяснимое Божественное милосердие к нам я постараюсь объяснить примером из обыкновенной жизни. Кормилица, прежде нежели дитя станет ходить, носит его на руках, а когда приходит время ходить, учит его ходить, сперва поддерживая за руки, потом приучая ходить одного, впрочем наблюдая, чтобы не упало; когда же вырастет, то, для укрепления сил, позволяет бороться с сверстниками или переносить соразмерные силам тяжести. Так и Отец Небесный иных носит на руках, иных оставляет собственному произволу для упражнения сил, впрочем, так, что всегда вспомоществует труждающемуся, слышит призывающего, не оставляет ищущего Его, иногда избавляет от напасти и незнающего.
Из сказанного очевидно, что суды Божий и те пути, коими Он приводит род человеческий к спасению, неисследимы и неиспытанны. Это доказывается теми примерами призывания, кои описаны в Евангелии. Так, Андрея, Петра и прочих Апостолов Он избрал по благоволению тогда, как они совсем не думали о спасении своем; а Закхея за то, что, желая видеть Его, взлез на смоковницу, не только принял в число Своих последователей, но и удостоил посещения в дому; Павла же привлек вопреки его воле. Одному повелевает безотлучно находиться при Нем, так что не согласился на просьбу его отлучиться и на короткое время для погребения отца своего; Корнилию-сотнику, в вознаграждение за его молитвы и милостыни, указывает путь спасения, повелевая чрез Ангела призвать к себе Петра для спасительной проповеди. Многоразличная Премудрость с многоразличным и неисследимым благоволением устрояет спасение людей и каждому сообщает Свою благодать по мере его приемлемости, так что даже самые чудодейственные исцеления производит не по однообразному величию Своего Всемогущества, но по мере веры врачуемых. Так, веровавшего, что для очищения его проказы довольно одной воли Христовой, Господь исцелил одним соизволением: «хощу, очистися» (Мф.8,3); у другого умершую дочь воскресил возложением рук, согласно с просьбою его; у сотника же, веровавшего, что вся сила спасения заключается в слове Его, Господь исцелил отрока силою слова: «иди, и якоже веровал еси, буди тебе» (Мф.8,13); иным, согласно вере их, подавал исцеление чрез прикосновение к ризе; одних исцелял вследствие их просьбы, а других без просьбы; одних побуждал надеяться, говоря: «хощеши ли цел быти?» (Ин.5,6); а другим, сверх ожидания, подавал помощь; у одних прежде исцеления спрашивал, чего они хотят (см.: Мф.20, 32), а другим милостиво указывал неизвестный им путь к получению желаемого, говоря: «аще веруеши, узриши славу Божию» (Ин.11,40); одним так обильно сообщал силу исцелений, что, по свидетельству Евангелиста, уврачевал всех недужных у них; а для других безмерная пучина благодеяний Христовых заключилась, так что между ними Иисус не мог творить многих чудес по неверию их (см.: Мф.13, 58). Вообще Иисус Христос так соображался с мерою веры, что одним говорил: «по вере ваю буди вама» (Мф.9, 29), а другому: «иди, и якоже веровал еси, буди тебе» (Мф.8, 13); одному: «буди тебе якоже хощеши» (Мф.15,28), а другой: «вера твоя спасе тя» (Мф.9, 22; Лк. 7, 50; Лк.8, 48).
Впрочем, из сего никто не должен заключать, что будто мы утверждаем, что сила спасения заключается в нашей вере, как некоторые утверждают, думая, что благодать Божия сообразуется с достоинством каждого. Напротив, мы доказываем, что благодать Божия иногда превышает самую веру, как это видно из примера царедворца, который, думая, что для Господа легче исцелить больного, нежели воскресить мертвого, просил, чтобы Господь поспешил в дом его, прежде нежели умрет сын его; но Господь, обличив его неверие, не приходя в дом, исцелил смертную болезнь сына его одним словом: «иди, сын твой жив» (Ин.4, 50). Такую же благодать Господь показал в исцелении расслабленного, которого принесли к Нему на одре, в намерении испросить исцеление от расслабления; но Господь прежде исцелил душу его, отпустив ему грехи, говоря: «дерзай, чадо, отпущаются ти греси твои» (Мф.9,2); а тело исцелил уже после того, как доказал книжникам, что имеет власть отпущать грехи (см.: Мф.9,2-7); и тридцативосьмилетнему расслабленному, который напрасно искал себе врачевства от движения воды в овчей купели, подал исцеление не таким образом, как желал он (ибо он думал, что исцелится, если кто-нибудь пособит ему войти в купель), но чрез слово Свое: «востани, возми твой одр и иди в дом твой» (Мф.9,6). Благодать Божия и чрез Апостолов производила подобные дела. Так, Петр и Иоанн хромому, просившему у них милостыни при входе в храм, подали, вместо денег, силу ходить: «сребра и злата несть у мене,— сказал ему Апостол,— но еже имам, сие ти даю: во имя Иисуса Христа Назореа востани и ходи» (Деян.3, 6).
Из этих евангельских примеров видно, что Бог многоразличными и непостижимыми способами устрояет спасение рода человеческого; в желающих и ищущих спасения Он усиливает желание, а в не имеющих желания возбуждает оное; помогает исполниться спасительным желаниям нашим и вдыхает святые желания или утверждает оные. Почему в молитвах наших мы именуем Его не только Покровителем и Спасителем, но еще Помощником. Спасителем и Покровителем называем Его потому, что Он призывает, приводит, помогает нам в искании спасения и, когда мы прибегаем к Нему, ищем заступления, Он подает нам помощь, приемлет нас и защищает. Святой Апостол, размышляя об этом многоразличном содействии Божием, как бы погрузившись в беспредельное море благости Божией, от удивления воскликнул: «о, глубина богатства и премудрости и разума Божия! яко неиспытани судове Его и неизследовани путие Его» (Рим.11,33). Об этих путях и Сам Бог так говорит: «не суть советы Мои, якоже советы ваши, ниже, якоже путие ваши, путие Мои. Но якоже отстоит небо от земли, тако отстоит путь Мой от путий ваших, и помышленыя ваша от мысли Моея» (ср.: Ис.55, 8-9). Желая объяснить подобием Свою любовь и благопопечение в устроении нашего спасения, Он хотя уподобляет Себя матери, которой любовь к детищу, как известно, есть самая нежная, но вместе и возвышает Свою любовь пред любовию материнскою: «еда забудет жена отроча свое, еже не помиловати изчадия чрева своего? аще же и забудет сих жена, но Аз не забуду тебе» (Ис.49, 15).
Отсюда ясное заключение выводится теми, которые не многоречивою говорливостию, а на основании опыта измеряют величие благодати и немощь человеческого произволения, потому что не скороходам быстрота бега, не храбрым победа в битве, не мудрым хлеб, не разумным богатство, не знающим благодать дается, но «вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властыю коемуждо якоже хощет» (1Кор.12,11). И потому с несомненною верностию и, так сказать, осязаемым опытом доказывается, что Бог, подобно нежнейшему отцу и сострадательному врачу, во всех нас все производит, именно: у иных Он производит начало спасения и воспламеняет усердие к Нему, у других приводит к концу дела, к у совершению в добродетелях, иных удерживает, без ведома их, от близкого падения, от погибели, а другим подает случай и удобства к спасению, препятствует стремительным порывам к смертоносным расположениям, иным хотящим и текущим вспомоществует, других нехотящих и противящихся привлекает и склоняет к доброму расположению. Впрочем, несмотря на это, спасение наше зависит не от достоинства дел наших, но от благодати Божией, как это видно из слов Самого Бога: «и помянете тамо пути ваша и вся мерзкия грехи ваша, в нихже осквернистеся, и посрамите лица ваша во всех злобах ваших, яже сотвористе. И познаете, яко Аз Господь, егда сотворю вам тако, яко да имя Мое не осквернится по путем вашим злым и по рукотворением вашим растленным, доме Израилев» (ср.: Иез.20,43-44). Посему православные отцы, которые достигли совершенства сердца не суетным рассуждением на словах, а самым делом,— подвигом, утверждают, что Бог в каждом человеке возбуждает желание добра,—впрочем, так, что человек по свободному произволению может стремиться и к противному; во-вторых, благодать Божия помогает упражняться в добродетелях, но не исключается при этом и произволение, и, в-третьих, утверждает в добродетели, не стесняя при этом свободы. Итак, Творец всюду производит все, возбуждая, содействуя и утверждая без нарушения данной Им же свободы. Если же хитрословесным мудрованием выведено умозаключение, противоречащее такому понятию, то его более надобно избегать, нежели обнаруживать на разорение веры. По словам Священного Писания, не вера от разумения, а разумение от веры происходит: «аще не уверите, ниже имате разумети» (Ис.7, 9), потому что ум человеческий не может совершенно постигнуть, как Бог производит в нас все и вместе все усвояется нашей воле, о которой говорится: «аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте» (Ис.1, 19)».
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter