Православная Богословская Энциклопедия

ПОИСК ФОРУМ

 

И. С. Бердников *

Канонов Вселенской Церкви практическое значение

Каноны Вселенской Церкви, изданные и утвержденные на семи Вселенских Соборах, составляют основной источник церковного права, обязательный для всех поместных церквей, входящих в состав православной церкви, и на все времена. Так понимали значение своих канонов сами Вселенские Соборы — Шестой (пр. 2) и Седьмой (пр. 1). Так понимала эти каноны и наша Русская церковь. Простым и наглядным доказательством этого служит то обстоятельство, что каноны древней Церкви составляли главнейшую часть Кормчей книги, которою она управлялась1. Эта точка зрения не отменена и с появлением новейших источников местно-русского церковного законодательства. «Духовный Регламент» признает основанием церковного управления Закон Божий, в Священном Писании предложенный, потом каноны или правила соборные и святых отец. В «Прибавлении» к «Духовному Регламенту» о церковном причте говорится, что священникам и диаконам достаточно было бы наставлений, преподанных апостолом Павлом (Деян. 20:1; Тим. 3; Тит. 1), если бы они надлежащим образом исполняли их. Но ввиду уклонений от этих наставлений со стороны клириков святые отцы на Соборах были вынуждены издать дополнительные правила. То же явление повторилось и с русским духовенством. И вот явилась надобность сочинять «собственные сверх прежних исправления, образом древних Отцев, однако же Слову Божию согласные». Равно в конце прибавления о монахах делается ссылка на древние церковные правила, помещенные в Кормчей книге. Из этого видно, что изданием «Духовного Регламента» и «Прибавления» к нему не имелось в виду устранить древние церковные правила и постановления прежних Соборов, а только дополнить их новыми предписаниями ввиду современных потребностей русской жизни.

Эта точка зрения сохраняется и в постановлениях, и в практике русской церкви до настоящего времени. В уставе духовных консисторий основаниями епархиального управления и суда называются Закон Божий, в Священном Писании предложенный, правила святых Апостолов, святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец (ст. 6). Об употреблении церковных правил в епархиальной практике находится достаточно свидетельств в материалах, относящихся к деятельности московского митрополита Филарета (Сборник, издание «Общества любителей духовного просвещения» по случаю празднования столетнего юбилея со дня рождения Филарета, митрополита Московского, М., 1883; т. I, стр. 111, 272, 442, 458–459, 466, 473–474, 481, 489, 616, 632–633, 723, 733, 747, 754; т. II, стр. 51–54). Сам Святейший Синод в своих постановлениях и указах ссылается на правила древней Церкви как на основания своих постановлений (напр., «Устав консисторий», ст. 3. 195; «Циркулярный указ от 6 июня 1867 г. № 28»; «Указ от 26 июня 1867 г. № 30»; «Указ от 8 янв. 1891 г. № 1»). Как пользуется Святейший Синод правилами древней Церкви в своих постановлениях и решениях, об этом подробнее показано в статье анонимного автора: «Основания решений Святейшего Синода по духовно-судебным делам» и в ее продолжении: «Общие начала, какими руководствуется Святейший Синод в приложении правил древней Церкви» («Православное Обозрение», 1874 г., стр. 40–58, 190–215). В «Отчетах обер-прокурора Святейшего Синода» правила древней Церкви называются основными законами Православной Церкви; издание их в переводе на русский язык, по мнению обер-прокурора, должно дать твердость духовному суду («Отчеты обер-прокурора 1836 г., стр. 91; 1837 г., стр. 122; 1838 г., стр. 108). Русское правительство также держится того начала в своем законодательстве по делам церковным, что «всякая вновь предпринимаемая законодательная мера, к какому бы предмету духовного управления и суда она ни относилась, должна быть согласна по духу и сущности с древними вселенскими постановлениями, всегда долженствующими сохранять свою обязательную силу» (Елагин, «Предполагаемая реформа церковного суда», вып. 1, стр. 103). Иногда наше светское правительство в своих указах, адресованных Святейшему Синоду, прямо указывает на согласие своих постановлений с каноническими правилами. Из новейшего времени можно указать на указ императора Александра III от 12 июня 1890 г. Святейшему Синоду, которым он заявляет о своем утверждении составленного Святейшим Синодом положения об управлении военным духовенством (ср. у проф. И. С. Бердникова «Основные начала права Православной Церкви», Казань 1902, стр. 383–385).

Но соответствует ли теоретическому учению практика поместных церквей Православной Церкви? На практике мы видим, что значительная часть правил древней Церкви не применяется или применяется не вполне. На практике мы видим, что во всех поместных православных церквах существует много постановлений церковной и светской власти местного происхождения, которые заменяют собою правила древней Церкви. И между ними немало найдется таких, которые значительно отступают от норм древней Вселенской Церкви. Как же примирить практику с теорией, — с учением об обязательности правил древней Вселенской Церкви? Прежде всего нельзя понимать эту обязанность в смысле безусловной неизменяемости и неотменяемости правил древней Вселенской Церкви для последующего времени. Характер неизменности принадлежит только таким определениям Соборов, которые касаются догматов веры. Это ясно выражено в самых постановлениях соборных. «Вера всех в Церкви Божией прославившихся мужей, — говорит 1 правило Трулльского собора, — да пребывает до окончания века непоколебимою». Относительно же постановлений соборных, касающихся церковной дисциплины, сказано: «Никому да не будет позволено вышеозначенные правила изменяти (точнее: подменивать — παραχαράττειν) или отменяти (точнее: отвергать — άθετεΐν) или кроме предложенных правил приимати другия с подложными надписаниями составленные некоими людьми, дерзнувшими корчемствовати истиною» (Трул. 2). По справедливому обяснению Иоанна, епископа Смоленского («Опыт курса церковного законодательства», т. II, стр. 343–344), указанным правилом Трулльского собора порицаются и запрещаются произвольные действия частных лиц или отдельных церквей и властей, проявляющиеся в извращении или отвержении править, а не исключается возможность закономерной деятельности церковной власти по усовершенствованию норм церковной жизни или приспособлению к новым обстоятельствам общественной жизни. Что Трулльский собор не представлял соборных постановлений не подлежащими изменению, — это видно из постановлений его самого, в которых нередко предлагаются новые нормы в замену норм, которые были постановлены прежде другими соборами (ср., напр., Неок. 15 с Трул. 19; Карф. 50 с Трул. 29; Апост. 5. 51 с Трул. 12; Анк. 10 с Трул. 6. 40). Указанное отличие норм церковной дисциплины — как норм, допускающих изменение, — от догматов веры — как норм, не подлежащих изменению, — было до такой степени общеизвестным и общепризнанным, что оно было принято и в светском византийском законодательстве. «…quatuor synodorum dogmata sicut sanctas Scripturas accipimus, et regulas sicut leges observamus», говорится в 131-й «Новелле Юстиниана», c. 1. Это положение принято и в «Номоканоне» Фотия (tit. I, с. 2). Но, с другой стороны, и изменяемость церковных правил нельзя считать беспредельною. Правила церковные далеко не одинаковы между собою по своей важности для организации Церкви u церковной дисциплины. Есть правила очень маловажные, почти безразличные, например правила о времени созвания повременных Соборов епископов (I-го Вселенского собрание 5-е и VI Вселенского собрание 8-е). Перемена таких правил не может представлять никаких затруднений. Есть правила, носящие на себе печать исторических обстоятельств жизни Церкви, напр., правило 15-е Неокесарийского Собора о том, что в городе не может быть более семи диаконов; неудивительно, что оно было потом отменено Трулльским собором (пр. 16). Но есть правила, имеющие существенное значение в строе церковной жизни, находящиеся в тесной связи с догматическим учением о Церкви и ее полномочиях. Такие правила, конечно, не могут подлежать перемене, как и самые догматы, на которые они опираются. Большая часть таких норм указана еще в учении Основателя и Главы Церкви — Христа Спасителя — и Его Апостолов. К таким основным нормам церковного порядка относятся следующие: церковь есть общество, отличное от государства по своему происхождению и по своим задачам. Она есть происхождения непосредственно божественного; имеет своею задачей устроять блаженное состояние людей в будущем Небесном Царстве Христовом. Она есть общество организованное, получившее свою основную организацию не от государства, а от своего Основателя — Христа. Главным условием этой организации служит богоустановленная церковная иерархия; ей принадлежат законодательственные, правительственные и судебные полномочия в Церкви jure divino. Церковь едина для всей вселенной. Она делится на Поместные Церкви, пользующиеся автономией в своих внутренних делах. Поместные Церкви суть только части Церкви Вселенской и должны находиться в тесном органическом общении между собою. Христианские общины, отделившиеся от единения с Церковию Вселенской по той или другой причине, находятся вне Церкви; они — секты и могут войти в каноническое общение с Церковию по уничтожении причины их отделения от Церкви установленным для этого чином. Крещение есть дверь в Церковь для евреев, магометан и язычников, а секты христианские принимаются в Церковь посредством миропомазания или покаяния, за немногими исключениями. Христианская община делится на два класса —  клир и мирян. Христианская община не может организоваться без епископа. Высшая власть в Церкви принадлежит Собору епископов — Поместному или Вселенскому, то есть собранию представителей всех Поместных Церквей. Члены клира живут по особым установленным для них правилам. Епископ поставляется Собором епископов, а низшие клирики — епархиальным епископом. Члены Церкви, презирающие церковный порядок жизни и не покоряющиеся увещаниям церковной власти, подлежат исключению из состава церковного общества, и прочее… Все такие и подобные им по важности нормы церковной дисциплины не подлежат изменению никакой церковной властью, хотя бы и Вселенского Собора. Есть еще церковные нормы, связанные с нравственным христианским учением, например норма о брачной жизни клириков, о повторяемости брака для мирян, о брачном разводе и так далее. Этого рода нормы допускают изменения, как показывают правила церковные (Апост. 5; Карф. 4, 34; VI-го Вселенского Собора 12, 13, 48) и практика. Тем не менее вопрос о степени их изменяемости не может быть решаем произвольно и легкомысленно, а только применительно к положительным нормам, выразившимся уже в церковных правилах. Вообще при всяких отступлениях от церковных правил или дополнениях их, предпринимаемых церковною властью Поместной Церкви, следует обращаться за советом и руководством к тем же правилам древней Вселенской Церкви. Правила эти составлены при таких счастливых обстоятельствах церковной жизни, которые уже не могут повториться в истории Церкви. Поэтому их по всей справедливости можно считать точным выражением духа Христова учения о церковной дисциплине и разума церкви, руководимой в своих постановлениях Духом Божиим; ибо, — по выражению отцов Седьмого Вселенского Собора (пр. 1), — все они (соборы и святые отцы) от «единого и того же Духа быв просвещены, полезное узаконили».

В каких же формах может закономерно выразиться отступление от церковных правил, изданных в период Вселенских Соборов? Во-первых, в форме дополнительного законодательства Поместных Церквей. История церковного законодательства показывает, что греко-восточная церковь после периода Вселенских Соборов пополняла источники церковного права синодскими постановлениями патриарших синодов. Известно также, что и в настоящее время все Поместные Церкви православного Востока имеют свои дополнительные источники церковного права местного происхождения и характера. Такая правообразующая деятельность Поместных Церквей считается вполне законной. Основание для признания за Поместными Церквами права законодательной деятельности, кроме потребности времени, можно находить в тех правилах вселенского канона, которые позволяют Поместным Церквам жить и действовать по местным обычаям (II-го Вселенского собора пр. 2; III-го Вселенского собора пр. 8; IV-го Вселенского собора пр. 28, 30; VI-го Вселенского собора пр. 39; Василия Великого пр. 1). Здесь под обычаем можно разуметь не только нормы, установившиеся путем практики, без положительного законодательства, но и законные постановления Поместной Церкви, изданные формальным образом. Заняв положение, параллельное обычаю, нормы права Поместной Церкви в своем развитии должны руководствоваться началами, регулирующими отношение обычая к положительному церковному праву. Местное церковное законодательство должно считать прямою сферой своей деятельности пробелы в правилах древней Церкви. Затем оно может быть вынуждено современными обстоятельствами издать постановления, отступающие от правил Церкви. Подобные отступления могут быть терпимы (напр., Апост. 5; Карф. 4, 34; VI-го Вселенского собора пр. 12, 13), если делаются не легкомысленно, а по нужде, ради пользы церковного общества. Они не выражаются отменою норм древних церковных правил, а составляют терпимые отступления от них. Онп подлежат оценке с точки зрения правил древней Церкви. Чем ближе к последним по своему духу они будут, тем выше будет их каноническое достоинство. Подобные отступления могут не нарушать общения между Поместными Церквами.

Во-вторых, отступление от правил древней Церкви может выразиться в снисходительном применении в пастырской практике требований древних церковных правил. Этот способ применения древних правил был допущен уже самими этими правилами и называется техническп οικονομία (Василия Великого пр. 1, 3, 47; VI-го Вселенского Собора пр. 37, 102). Оно применялось еще с древних времен в практике наложения церковной епитимии и принятия в церковь еретиков и раскольников. Ныне приложение этого приема имеет гораздо более обширные пределы в церковной дисциплине. Так, например, в древней Церкви даже до Шестого Вселенского Собора верующие обязаны были посещать богослужение часто, во все воскресные и праздничные дни (VI-го Вселенского собора пр. 80), под угрозой церковного наказания; ныне же они приглашаются к праздничному богослужению возможно чаще. Равным образом требование соблюдения постов (Апост. 69; VI-го Вселенского собора пр. 56) ныне смягчено в очень значительной степени. Понижение этих и подобных требований церковной дисциплины для настоящего времени делается из снисхождения к слабости человеческой, в надежде на милосердие Божие, Который может помиловать кающегося члена церкви за одно слово, за один вздох искреннего раскаяния.

Литература:

  • Иоанн (Соколов), еп. Смоленский. Опыт курса церковного законоведения. — В 2 т. — Спб., 1851.
  • Соколов, Н. Е., проф. Из чтений по церковному праву. — М., 1874.
  • Кипарисов, В. Ф., проф. О церковной дисциплине. — Сергиев Посад, 1897.
  • Бердников, И. С., проф. К вопросу о церковной дисциплине. — Казань, 1902.

Примечание:

1. Этот же взгляд православной церкви выражен в епископском обещании, произносимом пред хиротониею, в котором епископ обязывается пред церковию, под страхом лишения сана, хранить ненарушимо все каноны и уставы церковные, а также в святительском поучении новопоставленному иерею, где ему заповедуется следовать церковным правилам.

* Илья Степанович Бердников,
доктор богословия, заслуженный ординарный
профессор Казанской духовной академии и университета

Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 8, стлб. 380. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за г. Орфография современная.

Смотрите также: